Начальник стражи увидел Мейтленда, приближавшегося к нему.
– Графу Босуэллу передали, что вы доставили письмо от королевы Англии, но он полагает, что наша королева не сможет прочитать его до сегодняшнего вечера. Она еще спит, – Мейтленд не предложил ему взять письмо и не пригласил его войти.
Чрезвычайно удивленный, начальник стражи увидел большую группу всадников, собравшихся на переднем дворе, за которой выстроились сотни солдат с аркебузами – людей Босуэлла. Затем появился сам Босуэлл, облаченный в камзол с золотым шитьем и оседлавший огромного скакуна. Жеребец Дарнли!
Люди вокруг него начали перешептываться:
– Это лошадь убитого короля, а теперь Босуэлл забрал ее.
– На чем же еще ему скакать, как не на том, к чему привык мальчишка? – это замечание сопровождалось громким смехом.
– Везде, где угодно, и так часто, как ему угодно!
– Пока королева довольна, скачка будет продолжаться!
Зрители покатывались со смеху.
– Смотрите, вон она! Шлюха!
Начальник стражи поднял голову и увидел Марию, машущую Босуэллу из окна башни. Граф повернулся в седле и молодцевато отсалютовал ей, а потом откинул голову и хрипло рассмеялся.
«Значит, вот как она спит, – подумал начальник стражи. – И отказывается принять письмо от королевы Англии, пока оказывает знаки внимания своему любовнику».
Босуэлл проехал мимо него, могучий и величественный, возвышающийся над толпой. Аркебузиры образовали вокруг своего господина живую изгородь, ощетинившуюся оружием.
Тепло апрельского дня не проникало за холодные каменные стены Тулбота, где Босуэллу предстояло защищать себя. На скамьях сидели пятнадцать судей во главе с графом Аргайлом и секретарем Белленденом, который записывал ход слушаний и следил за процедурами. Присутствовали все члены Высшего суда Шотландии, за тремя видными исключениями: сама королева, лорд Джеймс Стюарт и граф Леннокс.
Граф прислал двух представителей, Кроуфорда и Каннингема. Каннингем зачитал письмо от Леннокса, где говорилось, что «его милость не может присутствовать на суде из-за слишком позднего уведомления и опасения за свою жизнь, так как ему было отказано в сопровождении, которое он считает необходимым для своей безопасности. Поэтому он просит отложить суд на сорок дней или же на такое время, которое может понадобиться для поиска достаточных доказательств его обвинения против убийц, которых он требует заключить под стражу до подготовки к суду и оглашения справедливого приговора».
Босуэлл презрительно рассмеялся.
– Сначала он требует суда и настаивает, чтобы слушание состоялось до заседания парламента. Теперь он оправдывается за свое отсутствие и требует, чтобы неназванных «убийц» заперли под замок, пока он не соизволит найти «доказательства». Разве суд когда-либо сталкивался со столь нелепыми требованиями? – произнес он под общий смех собравшихся. – А может быть, подозреваемых в любом преступлении следует заключать в тюрьму по прихоти одного человека, пока ему не взбредет в голову поискать доказательства? Право же, джентльмены, это графа Леннокса нужно посадить под замок за слабоумие!
Он медленно повернулся, глядя на ряды людей, смотревших на него. Их разноцветные плащи яркими пятнами выделялись на темно-коричневых деревянных скамьях.
– Но тем не менее, хотя графа здесь нет и никто не может выдвинуть против меня официальных обвинений, я буду рад ответить на любые ваши вопросы. Прежде всего я хочу быть оправданным от любых подозрений.
С десяти утра до семи вечера собравшиеся обсуждали «чудовищное преступление», но, судя по всему, никто не мог дать окончательного ответа. Личность убийцы, причина преступления, количество участников и даже цель заговора – все оставалось неизвестным. Показания Босуэлла не внесли ясности. В конце концов уставший и проголодавшийся граф Аргайл предложил завершить заседание.
– Вы оправданы, – объявил он. – Обвинение не было выдвинуто, и никаких улик против вас не обнаружено. Вы свободны.
– Благодарю вас за терпение, милорды и друзья, – сказал Босуэлл. – Я знаю, что вы проголодались. Поэтому предлагаю присоединиться ко мне и быть моими гостями на ужине в таверне Эйнсли, как только вы соберете вещи. Слава Богу!
