— Моя начальница, капитан Кекеши, — торжественно отрекомендовал Илону лейтенант Коша. — Лейтенант Драбек. А это — господин Ласло Ма- генгейм, секретарь профкома.
— Честь имею, — высоким птичьим голосом отозвался хозяин кабинета.
— Господин Магенгейм любезно согласился предоставить в наше распоряжение список сотрудниц, которые приобрели джинсовые костюмы фирмы «Иствуд». Илону как-то покоробил слишком уж торжественный тон, который взял лейтенант Коша.
— Давайте прямо к делу, господин Магенгейм, — попросила она.
— Пожалуйста. Костюм стойл тысячу пятьсот форинтов независимо от размера. Господин Бем, здешний представитель немецкой фирмы, сделал такой широкий жест…
— Господин Магенгейм, — перебила Илона. — Очень вас прошу, только по существу…
— Пожалуйста, — задрожавшим голосом согласился секретарь профкома и взял со стола длинный список. — Здесь точно всё указано. При таком дефицитном товаре немудрено и ошибиться, а тогда расхлёбывай. Во-первых, продавали только членам профсоюза…
— Вы лучше расскажите о той работнице, которая… — перебил его теперь уже Коша.
— Да, конечно. — Магенгейм взял красный фломастер и обвёл в списке одну фамилию. — Вот, пожалуйста, Жужа Данчо. Она тоже купила себе костюм, — он протянул Илоне лист бумаги.
— А где Жужа Данчо сейчас?
— Этого я как раз и не знаю. Обыскались, нигде найти не могут. Её вчера уже не было. Между прочим, лучшая наша работница. Немецкая фирма принимает от нас только безупречную продукцию. Если где шов распустился или пуговица отлетела… Я, как начальник смены, такой товар сразу в сторону…
— Сегодня четверг. Вчера, то есть в среду, её уже не было на работе. А во вторник?
— Во вторник она отпросилась по семейным обстоятельствам. Родители у неё живут в Нергешуифалу. Сказала — какие-то у неё дела с ними…
Илона посмотрела на Драбека. Ту женщину убили во вторник. В среду нашли её труп.
— Можете дать нам адрес её родителей?
— Конечно. — Магенгейм вернулся к столу, выдвинул один из ящиков, достал оттуда тетрадь, полистал. — Но вообще она живёт не у родителей. Она сняла комнату здесь, в Пилишвёрешваре. Вот, пожалуйста — Эржебет Фаркашне, улица Купа, дом один.
— Позвони, пожалуйста, в управление, — попросила Илона Драбека.
Лейтенант придвинул к себе аппарат.
— Вы позволите, господин Магенгейм? Спасибо. — И принялся набирать номер.
Илона с удовольствием отметила, как внутри у неё всё напрягается, каждый нерв натягивается струной: наконец-то следствие сдвинулось с места.
— Вызови Отто Паала на завтра. На девять часов утра. Повестку нужно вручить ему лично.
— Ты прости, Илона, но какое отношение к этому имеет Паал? Во всяком случае, к этой девушке?
Не ответив на вопрос Драбека, Илона обратилась к секретарю профкома:
— Вы можете нас проводить к тётушке Фаркашне, господин Магенгейм? Чтобы нам не путаться по городу в этом мерзком тумане…
Тётушка Фаркашне уже улеглась спать, хотя был ещё ранний вечер. Она оказалась маленькой старушкой с хитрой лисьей мордочкой. Многочисленных гостей в такую позднюю, по её мнению, пору она встретила с явным подозрением. Проживало у неё четверо квартирантов, включая Жужу Данчо. Илона поинтересовалась, не показалось ли хозяйке странным, что её квартирантки, девицы Данчо, третий день нет дома?
— Сатана это, а не девица! — буркнула хозяйка. — Но вам я одно скажу: сюда мужчины не ходят! Поэтому она и шлялась где-то вечно.
Хозяйка показала комнату отсутствующей квартирантки. Это была маленькая каморка, в которой едва умещались кровать и стул. На стене небольшая икона и прикреплённые кнопками несколько фотографий.
— Вот она, которую вы ищете! — сказала хозяйка.
Илона, сняв со стены фотографию, принялась пристально изучать её. Белокурая девушка верхом на мотоцикле. Магенгейм кивком головы подтвердил, что это действительно его работница Данчо.
— Вообще-то она работящая девчонка, ничего не скажу… — смягчилась в своём мнении о жиличке Фаркашне. — Только помешанная. На замужестве. Очень хочет замуж выйти. Я ей говорю: ну зачем тебе муж, дурочка? Вон у меня был муж, ну и что? Скандалил, бывало, вечно пьян, а то и поколотит иногда. Я уж и в милицию ходила жаловаться на него. Чёрт бы их, мужиков этих, побрал! Толку от них ну никакого! И где вот она теперь таскается, эта самая девушка? — хозяйка выделила последнее слово.
