Тем временем тело убитой уложили в нейлоновый мешок, чиркнув застёжкой-молнией. Монотонный стук дождя нарушился шорохом колёс: прибыла машина для перевозки трупов, шофёр подогнал её прямо к краю поляны.
Илона ещё раз бросила взгляд на мешок. Даже через столько лет работы в уголовном розыске она так и не смогла выработать в себе равнодушие к зрелищу смерти. Ещё недавно живой человек превращается в груду вещества, субъект становится объектом… И вот начинается «допрос» превратившегося в объект следствия человеческого тела. Каждый из них делает это своими средствами — вскрытием, исследованием обнаруженных самых ничтожных следов, поиском других признаков преступления.
Смерть и сегодня потрясла её, схватив буквально за горло и на несколько секунд лишив способности говорить. Сотрудники Илоны — Драбек и молодой лейтенант Коша — в такие минуты с пониманием молча стояли возле неё. Женщина, пусть даже в ранге капитана и в должности руководителя сыскной группы, при всём желании не может скрыть своей принадлежности к «слабому» полу, своей сверхчувствительности и способности к состраданию.
Один из милиционеров, сопровождавших «перевозку», спросил:
— Можно ехать?
Илона молча подняла кверху глаза, прикусив губу. А Драбек кивнул: везите.
Нейлоновый мешок уложили в автомобиль. Хлопнули дверцы, погасли огни прожекторов, а вместо них вспыхнули фары, взревели моторы. Техники, Доки и милиция тоже покинули место происшествия. Через несколько секунд на покрытой мягкой жухлой травой поляне остались стоять только трое.
Неподалёку топорщился бетонный столб опоры демонтированного подъёмника для лыжников, прыгающих с трамплина. Где-то вдалеке полз в гору, натужно урча, рейсовый автобус. Внизу во тьме миллионами крошечных огоньков светился город. Из окон гостиницы «Нормафа» долетала музыка.
Илона стояла, прислонившись к стволу дерева. На голову лились нескончаемые струи дождя. Коша сидел в машине, включив фары. Драбек, засунув руки в карманы, ворошил ногой мокрую листву. Прошло ещё несколько минут.
— Ну что ж, — проговорила Илона. — Здесь поблизости есть две гостиницы — «Нормафа» и «Олимпия». Надо заехать поосмотреться в обеих. Может быть, в какой-то сегодня недосчитались одного жильца? Не исключено, что убитая — иностранка. Вы же видели, на ней итальянские туфельки. На брюках тоже иностранная фабричная марка. Позднее мы узнаем, на какой фабрике эти брюки изготовлены. Так что надо поинтересоваться в гостинице, не отсутствует ли по неизвестной причине кто-то из прожикающих. Пока ещё мы не исключаем, что убитая жертва ограблении и что преступник захватил с собой её сумку. Хотя в этом случае он должен был бы прихватить и драгоценности…
Илона снова закусила губу. У неё перед глазами всё ещё стояло страшное зрелище убитой с изуродованным до неузнаваемости лицом. Но уже в следующее мгновение она ощутила и прилив сил, и нарастающую решимость поскорее найти преступника. Убийство всегда вызывает в человеке возмущение и гнев, особенно если оно совершено с садистской жестокостью. На такое зверство способно только чудовище, не человек. Атмосфера домашнего уюта, в которой Илона ещё недавно пребывала, развеялась без следа. Надо начинать работать, и как можно скорее!
И Драбек, и Коша знали, что их начальница в такие минуты начинает разворачиваться, словно туго сжатая пружина. Она раздаёт направо и налево задания, распоряжения, оценивает ситуации, принимает решения. При этом совершенно забывает о сне, еде и прочих земных потребностях.
К поляне приблизилась какая-то автомашина. Коша тотчас же выключил фары своего автомобиля. Сработала многолетняя привычка милицейского работника: вдруг, как это часто бывает, преступник сам возвратился на место совершения убийства.
Автомашина остановилась чуть поодаль. Хлопнула дверца. Послышались чавкающие шаги по раскисшей земле. Драбек вынул пистолет. Лязгнул затвор, досылая патрон в казённик.
Илона немного отодвинулась от Драбека, все чувства у неё сразу как-то обострились.
Шаги учащались, слышались всё ближе и отчётливей. Хрустнула под ногами ветка, как-то жалобно зашуршали кусты, и прямо перед милицейским «газиком» выросла высокая и тучная мужская фигура.
