В ответ на звук зуммера раздался скрипучий голос:
— Вахмистр Щульц. Вас слушают.
Девушка вынула носовой платок, шумно высморкалась и вытерла глаза тыльной стороной руки. На руке остался мокрый след.
— Алло!
Опять этот ужасный скрипучий голос. Она решительно, громко и чётко сказала в окошечко:
— Мне надо с кем-нибудь поговорить.
— О чём идёт речь?
— О моём друге Олафе Люке. Хочу поговорить с человеком, не с этой иерихонской трубой.
Через несколько секунд дверь приоткрылась и в щель высунулось юное толстощёкое лицо.
— Ну, в чём дело?
— Заявление о пропавшем без вести. Можно подать его здесь, в участке, или нужно сразу идти в криминальную полицию?
— Войдите.
Дверь за ней снова заперли. В коридоре участка, повернувшись к стене лицом, стояли пять подростков. Полицейский ощупывал их — искал оружие. Девушка прошла мимо, не замечая их. Парни захихикали. Вдруг один из них обернулся и крикнул: «Мануэла, деточка! Что же ты натворила?»
Девушка остановилась.
— Анди?
— Ты удивляешься; да? Вот говорят, будто я осквернил парк.
— Тихо! — рыкнул полицейский, обыскивавший его. — Здесь не разговаривают!
В установившейся тотчас тишине девушка спросила:
— Анди, может быть, ты знаешь, где Олаф?
Парень отрицательно замотал головой.
— Пошли! И здесь не разговаривайте, — вахмистр быстро повёл Мануэлу в комнату.
— Почему Анди стоит в коридоре? — спросила она смущённо.
— Потому что нет места. В соседней комнате мы разместили драчунов из пивнушки, ещё в одной у нас в гостях люди, которые по ночам гуляют в чужих садах. А вы садитесь на этот стул и расскажите мне по возможности кратко и точно, что случилось.
— Исчез мой друг.
Вахмистр сел за письменный стол и вздохнул:
— Девушка! Любовь приходит, любовь уходит. Любовники также. Давно вы его знаете?
— Мы живём вместе уже три года. С любовью у нас всё в порядке, и ссоры между нами не было никакой. Что-то случилось. Если вы мне не поможете, я пойду в полицай-президиум.
Взглянув в её заплаканные глаза, Шульц понял, что она провела бессонную ночь, что это несчастье сделало её такой агрессивной.
— Ну, рассказывайте всё спокойно. Но сначала мне хотелось бы посмотреть ваши документы.
— Я Мануэла Заниц. — Девушка достала из сумочки удостоверение личности. — Работаю на почте.
— Когда исчез ваш друг?
— Вчера вечером. Он собирался на свой садовый участок на берегу Эльбы. Ночью он не вернулся, и сегодня его нет весь день. Ещё одной ночи я не переживу! Боюсь за него. А вдруг ему нужна помощь? — Её глаза вновь наполнились слезами.
— Может быть, у него сегодня, в субботу, на предприятии спец-смена?
— Нет. В четверг он взял отпуск на десять дней. Ездил в Берлин, вчера в полдень возвратился, а вечером поехал за город. И с тех пор как в воду канул.
Записывая анкетные данные и внешние приметы пропавшего, Шульц думал, что её драгоценный либо захватил с собой на дачу какую-нибудь милашку, либо для разнообразия устроил себе ещё где-нибудь субботнее развлечение.
Разыскиваемому было тридцать два года, работал он парикмахером в мужском салоне «Фигаро». Подружка описала его как человека среднего роста, с серыми глазами, без особых примет. На фотографии, которую она принесла с собой, можно было увидеть бледное удлинённое лицо со светлыми глазами.
Вахмистр изумился, когда девушка рассказала, что из себя представляет принадлежащий Люку садовый участок. Участок на берегу Эльбы с гаражом и яхтой, с комфортабельной комнатой над гаражом. Да, парикмахеры, кажется, могут себе кое-что позволить!
— Как он приобрёл садовый участок? — спросил вахмистр, словно это имело значение для розысков.
— Олаф получил наследство.
— От родителей? От дедушки, бабушки? От тётки?
По опыту он знал, что в таких случаях часто именно тётка, становится «козлом отпущения».
— От жены.
На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Из соседней комнаты и из коридора слышались приглушённые голоса.
— Значит, господин Люк вдовец уже в свои тридцать два года. Или ещё раньше?
— Несчастье произошло два года назад…
Поджав губы, посетительница испуганно смотрела на Шульца. «Хотя она и не красавица, но у неё милые, выразительные глаза», — подумал он.
