Странное существо неожиданно взъерошилось, наклонило длинные уши вперед и посмотрело из-под них на братьев каким-то нехорошим взглядом.
– Да ну его, – отмахнулся Сил, слегка, впрочем, попятившись. – Тебе этих красавцев мало? А вот этот конь как раз по Виану.
– Точно, пусть дурачок на нем и ездит, – обрадовался Драп. – Но откуда же он все-таки этаких коников взял?!
– Главное, – мудро проговорил Сил, выходя из сарая, – чтоб не из царского дворца, а прочее неважно.
Драп последовал за братом, уже обдумывая, как бы так уехать на торг, чтобы Виан не заметил да не увязался.
Когда дверь в сарай затворилась, конек удовлетворенно вздохнул и вновь улегся на охапку соломы. Златогривые посмотрели на него с некоторым недоумением, но, разумеется, ничего не сказали – ведь лошади не умеют говорить.
По холодным мраморным ступеням Омелия поднялась на дворцовую башню, на самую ее вершину.
Вокруг, проступая зыбкими контурами сквозь пыльные утренние сумерки, лежали руины Эрианта. Удивительный город, вечный город… Принцесса оперлась о парапет балкона, всматриваясь в ломаные линии полуразрушенных стен. Все многочисленные эпитеты в адрес Эрианта она слышала с детства от послов и богатых торговцев, удостоившихся чести быть принятыми в доме правительницы. Омелию по малолетству они тогда интересовали как рассказчики баек и сказок про чужие земли, лежащие где-то в такой неописуемой дали, что и сами были почти сказочными. Земли эти уж точно были дальше Луны – ее-то принцесса хоть видела!
Все эти торговцы восхищались богатством и красотой эриантийских дворцов и изобильными базарами города, на которых продавалось и покупалось буквально все. Едва ли не единственное, чего там нельзя было купить, – это пищу, выращенную и собранную в самом Эрианте: город окружала пустыня.
Нет, вообще-то где-то дальше от побережья, в городах, формально находящихся на принадлежащих Эрианту землях, жили люди. Они возделывали скудную почву, выращивали на ней тэф [6], пасли мелких кудлатых овец и тощих криворогих коров. Они даже иногда приносили в город для продажи копченое мясо, постные лепешки и поделки из коровьих шкур, их некоторые путешественники покупали в качестве местных диковинок. А в глубине пустыни обитали кочевые племена, для которых и столом, и кровом почти в буквальном смысле были их верблюды -высокие звери с узловатыми ногами, неопрятными космами шерсти неизменным презрительным выражением на морда Кочевники тоже иной раз оказывались в городе ради купли-продажи, но, вероятно, не придавали значения тому, что они живут на земле какого-то государства. А может, и вовсе об этом не знали.
Так или иначе, и горцы-земледельцы, и кочевники вливали в экономику Эрианта каплю, морем же была внешняя торговля, а ее залогом – пригодный для якорной стоянки залив и пресная вода. Последняя в пустыне – - настоящее сокровище, которое! иной раз и за золото не купишь. Немногочисленным горцам хватало редких дождей, кочевники научились собирать приходящую с моря туманную влагу и отыскивать в пустыне скудные источники.
Большому торговому городу этого было явно недостаточно. И вот тут-то судьба вместе с Девой-Хозяйкой Пустыни оказали Эрианту великую честь: прямо посреди примыкавшей к заливу долины, где раскинулся город, из земных недр вырывался хрустально-чистый поток. Из рукотворной запруды драгоценная влага разбегалась по каналам и акведукам, наполняя резервуары и бассейны и питая садики во дворах у богатых горожан. Лазаро как-то объяснил, что воду собирают склоны гор, расположенных южнее, уже за границей Эрианта, а та, скатившись в предгорья бурливой рекой, уходит в образовавшиеся еще в глубокой древности подземные пазухи и каверны, чтобы вновь выплеснуться на поверхность у самого побережья. Так это или нет, но жители считали источник даром богов, а потому священным. Что, впрочем, давало горожанам еще один повод кичиться: виданное ли дело, чтобы целый город не только утолял жажду божественной водой, но и поил ею же кур, коз и собак и в ней же мыл плошки и полоскал грязное исподнее!
Да, великий город, вечный город… Как, оказывается, мало надо, чтобы приблизить конец вечности!
