– Может, вам еще что-то отсюда нужно? – поинтересовалась между тем Змеевна.
Конек с подозрением посмотрел на нее.
– Вообще-то нет, – осторожно проговорил он. – Что это ты такая щедрая вдруг стала?
– А когда я не была щедрой? – приподняла бровь Марая. – Ну, если ничего не надо, тогда идем.
– А я раньше думал, – вслух сказал Виан, когда все трое оказались в жилой пещере, – что огненные змеи собирают только золото, серебро и всякие драгоценности и буквально спят на них.
– Это ужасно неудобно, наверное, – отозвалась Марая. – Впрочем, никогда не пробовала.
– Госпо… э… Марая, а зачем ты собираешь эти сокровища, включая книги? Ты же сама сказала, что сама бы их собирать не стала.
– Ну-у, – протянула Змеевна, – книг это не касается. Я их как-то с детства уважать научилась.
– А прочее? – не унимался Виан. – Тебя кто-то «попросил»?
– Ну да, – согласилась Марая, – один… человек. Давно.
– А меня, если честно, – сказал Лазаро, – гораздо больше интересует, почему Мара отдала нам этот перстень и готова была отжалеть еще что-нибудь на наш выбор.
– А я, – неожиданно произнес Виан, – кажется, догадываюсь почему.
И Лазаро, и Марая резко повернулись к нему.
– Я читал, – чуть смущенно проговорил Виан, – в одной книге как раз про огненных змеев… Только не знал, что там правда, а что выдумка. А Марая подтвердила… В общем, колдун или чародей может попросить змея охранять сокровища, связав его при этом особого рода нерушимым обетом. И тогда змей, пока обет с него не будет снят, должен оставленное на его попечение добро беречь, не удаляться от сокровища дальше чем на пятьдесят пять перекладов и не покидать свой пост больше чем на сутки. Избавить же змея от обязательств может законный владелец сокровища: либо тот, кто поручал его хранить, либо его наследник.
Виан замолчал. Марая, тоже не говоря ни слова, долго и испытующе смотрела ему в глаза. У нее это получалось лучше, чем у человека: Виана почти загипнотизировали подрагивающие зрачки зеленых немигающих змеиных глаз.
– Да, – медленно произнесла Змеевна наконец, – ты прав. Наполовину.
– Может, вы и мне что-нибудь поясните? – конек постучал копытом по краю стола, привлекая внимание.
– Я подумал, – ответил Виан, – что такой чародей, как ты… Ну, или каким ты был, пока не превратился в… хм… лошадь, вполне мог бы быть наследником того, кто связал Мараю обещанием.
– Это правда? – конек резко повернулся к Змеевне. – Тебе поручил хранить сокровища отец?
– А ты не знал? – удивилась Марая. – Перед пожаром он успел кое-что спрятать в подземельях замка, опечатав их колдовством. И провел ритуал, чтобы я могла самостоятельно проникнуть сквозь его заклинания и перенести ценности в другое, более безопасное место. Предполагалось, что после этого он меня освободит – я и без ритуала бы все сохранила, как могла. Но он умер.
На какое-то время в пещере повисла тишина. А потом Виан, обращаясь к коньку, тихо спросил:
– Твоим отцом был Леск Кошч? Лазаро кивнул.
– А что надо сделать, – спросил он, обращаясь к Марае, – чтобы тебя освободить?
– К счастью, – улыбнулась Марая, – почти ничего. Всего лишь забрать что-то из сокровищницы, имея на это право.
Возвращались они в Тищебор утром, переночевав у Марай в пещере – похоже, к вящему удовольствию хозяйки. Помимо прочего, Змеевна решила продемонстрировать свой талант стряпухи. В результате Виан вынужден был прошагать по лесу переклада три, прежде чем сытая истома отпустила его настолько, чтобы он смог сосредоточиться на создании портала.
– А как Марая сделала такую сокровищницу? – спросил Виан, когда они с Лазаро «шагнули» к деревеньке, в которой когда-то ночевали после охоты на фениксов.
– А? – отвлекся от своих мыслей конек. – Это не она сама делала, это подгорный народ делал.
– Подгорный? Карлики, что ли? А они разве существуют? – удивился Виан.
– А драконы с фениксами существуют? Хотя ты в чем-то прав: в Угорий подгорный народец не живет, они предпочитают селиться действительно под горами. Ну, и людей они не очень жалуют, а потому Даже там, где живут, редко кому на глаза попадаются. А вот то, что они якобы враждуют с драконами, – выдумки. Они вообще жуткие прагматики и Никогда не будут враждовать с тем, кто может заплатить.
