- За кем - за вами?
- За мной и дядей!
- Откуда вы это взяли?
- Он сидит там внизу и ежеминутно ждет ареста. Говорит, что вы приписываете ему соучастие в каком-то грабеже!
- Одну минуту! - сказал Гуляев. - Где ваш дядя?
- У себя. Он уже готов, собрал вещи. Можете брать!
- Пойдемте-ка потолкуем, - Гуляев потянул ее за руку и повлек за собой.
Они спустились в комнаты. Посреди освещенного трехсвечником стола хозяин, грузный, с нечесаной бородой, пил чай.
- Так вот, Онуфрий Никитич, вы сочли, что я вас заподозрил? - спросил Гуляев. - А почему все-таки это пришло вам в голову? И потом... Если бы вы даже и бывали в лавке, если даже и ключи у вас от нее на самом деле имеются...
- Нету ключей! Нету! - каким-то утробным ревом вырвалось у купца. Не мучь ты меня, лиходей! Матушка-заступница, царица небесная, спаси и помилуй раба твоего.
И в этот момент Гуляев вспомнил, откуда он знал то молодое хищное лицо на фотографии, взятой в доме Нюрки Власенко.
- Я говорю, что, если вы даже и были в лавке, это еще не доказывает вашу связь с бандитами, - продолжал Гуляев. - Но вот что я вспоминаю: а ведь я видел этого типа у вашего дома, видел, Онуфрий Никитич!
- Какого еще типа? - повернулся к нему на крякнувшем стуле хозяин.
- Фитиля-то я видел, - спокойно сказал Гуляев, - и как раз накануне ограбления. И не далее как в вашем саду.
- Это подлость! - вскочила Нина.
- Не могу! - сполз и рухнул на колени хозяин. - Не могу, вот те крест! Запужал он меня, Нинка! Все расскажу.
- Дядя! - зазвенел натянутый до предела голос Нины. - Встаньте! Рохля!
Гуляев нащупал в кармане рукоять нагана и накрепко обнял ее пальцами. Вот оно что! А он чуть было не поверил в наивность сладкоречивой племянницы.
- Встаньте, - сказал он, - собирайтесь!
- Какой-то шум, - прозвучал сзади знакомый голос, - по-моему, здесь все переругались.
Гуляев обернулся. В проеме двери, освещенный слабым светом из кухни, улыбался Яковлев. Шинель на нем была распахнута, в руке фуражка.
- Здравствуйте, Владимир Дмитриевич, второй раз на дню.
- Здравствуйте, - сказал Гуляев, - придется вам мне помочь.
- В чем же? - спросил Яковлев. - Впрочем, я к вам испытываю такую симпатию, что готов помочь в чем угодно.
- Надо отконвоировать моих уважаемых хозяев в ЧК.
- Отконвоировать? - Яковлев туманно улыбнулся.
Гуляев зорко оглядел всех троих. Нина стояла под иконой, сплетя руки у груди. Купец тяжко поднимался с колен. Яковлев смотрел на него с нехорошей усмешкой. Гуляев сориентировался.
- Эй, - сказал он, выхватывая наган, - отойдите-ка от двери.
- Это мне? - спросил, все так же улыбаясь, Яковлев.
- Вам! Ну!
Яковлев шагнул в комнату, и в тот же миг ударил выстрел. Гуляев отскочил. Купец бил в него с колен. В руках у Нины тоже воронено блеснуло.
Он выстрелил вверх, и в тот же миг по руке его ударили чем-то железным. Наган упал. Гуляев заскрипел зубами от боли и попытался поднять его левой рукой, но второй удар сшиб его с ног. С трудом нащупав затылок, уже влажный и липкий от крови, он стал подниматься. Сильная рука заставила его сесть.
- Веревки! - скомандовал голос Яковлева. - Надо спрятать этого большевистского Холмса. Он нам еще понадобится.
Гуляев с натугой приподнял гудящую голову. Нина с окаменевшим лицом принесла веревки. Яковлев, упершись коленом в гуляевскую спину, натуго скрутил ему руки.
- Не мечитесь, Онуфрий Никитич, - сказал он, - не надо было трусить. Не приди я вовремя, вы могли бы все дело завалить! Сейчас потрудитесь-ка на общую пользу. Отнесите нашего комиссара наверх. Мы тут кое о чем потолкуем между собой, а потом и с ним побеседуем.
Купец, охая и стоная, поволок связанного Гуляева по ступеням наверх и сбросил в его комнате.
Когда купец ушел, Гуляев приподнял голову. Рука болела нестерпимо. Голова была налита чугуном и ныла. Надо было собрать и привести в порядок мысли, а боль мешала этому. Он стиснул зубы, постарался собраться. Внизу грузно топал хозяин, слышались голоса, но слов разобрать было невозможно. Гуляев поднатужился, перекатился на живот и встал на колени. С большим трудом, стараясь не трясти головой, поднялся на ноги. "Ошибочку допустили, господин ротмистр, или как вас там по чину, - подумал он о Яковлеве, - ног не связали. А пока мы на ногах, нас еще не сбили". Он тряхнул головой и тут же чуть не упал от подступившей дурноты. Сейчас эти снизу явятся. Он прислушался. Среди голосов выделялся голос Нины. Он звучал на пронзительных, почти истеричных нотах. Требует вывернуть его наизнанку? Откуда такая горячность? Но вот уже полминуты что-то отвлекало его от голосов в гостиной. Слышался еле уловимый звук во дворе. Чуть-чуть звякнуло стекло, точно его коснулись чем-то металлическим. Неужели свои? Гуляев перестал дышать, слушал. Это было бы слишком большой удачей. К нему иногда присылали связных от Бубнича или Иншакова. Но как они могли явиться именно сейчас? На выстрелы? Но выстрелы в глубине дома почти не слышны на улице. Да и дом стоит внутри двора. Он услышал, как скрипнула входная дверь и крадущиеся шаги нескольких человек прошуршали в передней. Он ждал, боясь пошевелиться. Те, внизу, могли услышать по скрипу пола, что он уже на ногах. Вдруг ахнула дверь, и тотчас раздался крик Нины, в гостиной затопали, зарычали сдавленными голосами.
