– Да. Еще одна. Она составлена из рассказов очевидцев, и тщательно проверить ее пока не смогли. Живые мертвецы после смерти своей хотя и неразумны, но способны механически повторять действия из своего недавнего прошлого. Они помнят свои места жительства, отдыха, развлечений, адреса родных и близких. Пока наши эксперты не могут установить, в состоянии ли зомби общаться между собой.
Пашков недовольно постучал пальцами по крышке стола.
– Полагаю, это проверится само собой. Однако, не лучше ли не допускать такой возможности. Сейчас, как нам сообщил Андриан Николаевич, – министр внутренних дел кивнул, поднимаясь, – мертвецы проявляют активность пока только по ночам, с рассветом они стараются быть неприметными. Часть из них по-прежнему скрывается по кладбищам. Поэтому я еще раз предлагаю провести полномасштабную силовую акцию.
Вмешался Нефедов.
– Виктор Васильевич, мне кажется это неразумным. Мы подавим лишь частично очаги будущей опасности, но при этом можем потерять значительную часть личного состава. И кроме того, паника от проведения подобной акции может перечеркнуть…
– А вы что хотите, ждать? Мне кажется, мы и так довольно ждали.
– Но вот как раз об этом я и говорю – мы будем еще несколько ночей прочесывать кладбища, в поисках новых восставших, в то время как они, оставаясь невидимыми, будут сами охотиться на милицию и внутренние войска. Ночью подобные операции проводить смерти подобно.
– А вы предлагаете днем? При стечении народа? И что он вам скажет, если попадет под перекрестный огонь? Тем более, коли причины операции ему неизвестны.
– Именно. Вы же настаиваете на сокрытии.
– И это очевидно. Не раздавать же народу оружие, в самом деле. Вот это будет действительно смерти подобно.
Они помолчали, глядя друг на друга. Президент пока не вмешивался. Зато Пашков решил привлечь на свою сторону командующего.
– Владимир Алексеевич, вам кажется, есть что добавить.
Корнеев кашлянул. Выложил из папки свою шпаргалку.
– К сожалению, не по существу. Я бы хотел обратиться к Денису Андреевичу, – президент выглядел несколько удивленным. На время беседы Пашкова с генералами он словно бы выключился из беседы, уплыл в свои думы, и теперь был вырван из них самым неожиданным образом.
– Я вас слушаю, – тихо произнес он.
– Товарищ Верховный главнокомандующий, – слишком торжественно, но таков уж порядок обращения, ничего не поделаешь. – Принимая во внимание мои действия во время операции в Мели, приведшие к смерти почти ста пятидесяти человек из состава вверенных мне частей вооруженных сил, а так же гибель ни в чем не повинных жителей самого села, я хотел бы передать вам прошение об отставке, – президент замер. Подавшись к монитору, он смотрел на Корнеева, не отрываясь. Тот продолжал: – Я допустил непростительную ошибку, если не сказать больше, и, как офицер, после этого просто не имею права занимать столь высокую должность и прошу вашего разрешения покинуть пост.
Пауза, продолжавшаяся слишком долго. Все это время президент сидел, не шелохнувшись.
– Ни в коем случае! – почти выкрикнул Пашков, позабыв о протоколе. – Вы нужны нам здесь и сейчас. Вы забыли о своем долге. И о том, – немедленно добавил премьер, – скольких вы потеряли в Чечне. При штурме села Комсомольское. Да в той же Абхазии, под теми же Мели… или для вас порог в сто человек является принципиальным?
Корнеев не шелохнулся. Повисла неприятная пауза. Председатель правительства умел находить больные места и бить по ним со всей силой.
Президент, наконец, спохватился. Оторвался от камеры и поднялся. Следом, задвигав стульями, поднялись и остальные члены Совбеза.
– Владимир Алексеевич, – произнес он. – Я не принимаю вашего прошения. Более того, – чуть повысив тон, продолжил президент, – как Верховный главнокомандующий, я требую, чтобы вы остались.
Корнеев склонил голову. Внутри что-то оборвалось. Он вспомнил директиву по Крыму и медленно произнес:
– Да, Денис Андреевич. Я вас понял, я подчиняюсь вашему приказу.
– Денис Андреевич, – напомнил о себе премьер не дав появиться паузе. – Слово за вами. Что вы скажете о проведении силовой операции одновременно на всех кладбищах страны?