– Не меньше. Тут стреляли почти в упор. Били из всех видов оружия. И лишь двадцать трупов.
– Как максимум я дала бы тридцать пять.
– И это на роту русских и как мы предположили две или три роты нападавших. Трупов которых я вообще не увидел, – Нодар нервно почесал щеку, облизал пересохшие губы, и снова пальцами провел по скуле.
– Если не одно «но». Я заметил четверых десантников, которых тут, у мотострелков вообще не могло наличествовать. Причем той самой псковской дивизии, что штурмовала Кодори три года назад.
– Я не обратил внимания на нашивки. Ты точно…
– Абсолютно. Хотя нет, одному десантнику изуродовали голову до состояния огрызка именно прикладом Калашникова. У нас на вооружении их давно нет. Короче, били, чтобы убить. Видимо, у русского в фургоне, где он так жестоко отбивался, не осталось патронов. У десантника тоже.
– А что они не поделили меж собой?
– Хороший вопрос, Важа. Вот только ответ на него мог бы дать либо тот, либо другой…. Все, нам пора уходить. Десант скоро будет.
Но уйти так просто не получилось. Со стороны деревни неожиданно донеслись хлопки ружейных выстрелов. И бойцы замерли, вслушиваясь в зарево снова разгоравшегося боя.
3.
– Чума, ты тут, что ли? Вот ведь тьма, как у негра в заднице… – он поднялся с груды тряпья, огляделся, не понимая, что его разбудило. Из-за этой треклятой жары даже на кладбище нет покоя. – Чума, слышишь меня? Куда тебя понесло? Я… – в кустах послышался шорох. Странный, непривычный. Впрочем, здесь все непривычно – живому-то.
Косой медленно поднял с земли суковатую палку. Нерешительно пошел к кустам.
Там явственно что-то шевелилось, по первым минутам, да еще с полудремы непонятно было, что это за существо там шебуршится, возможно, собака. Коли так, подумал Косой, лучше уж самому проверить, а то ведь потом прокрадется и все припасы сожрет. Особенно, коли там не одна. Сами набросятся, потом опять в больницу ложись. Как в тот раз, когда это было,… он точно не помнил, постоянные провалы в памяти выдавали странные картины, бессмысленные фрагменты мозаики, казалось, вовсе не относившиеся к этому человеку. Впрочем, этим человеком, без прошлого и без будущего, он стал сравнительно недавно. А до этого…
А до этого одна чернота.
Косой снова позвал коллегу-собутыльника, и снова не получил никакого ответа. Он вздохнул, и решительно вломился в кусты. Что-то шарахнулось от звука ломающихся веток, с некоторым облегчением он подумал, ну вот, хоть этот неведомый боится меня. Он заглянул через кусты на заросшие ряды могил, покосившиеся кресты, оббившиеся памятники. Сумрачно, звезд не видно, да еще и густой березняк так разросся, что закрывает кладбище покровом еще большей таинственности. Но нет, возившийся у дальней ограды был явно человеком. Косой прищурил левый глаз, правый видел совсем плохо, наверное, скоро закроется окончательно. Именно из-за бельма на глазу он и получил свою кличку. От Чумы, своего единственного друга на этом свете. В новом мире.
Который, как раз, вот там и ползал, в кустах у неизвестной могилы, совершенно непонятно почему. Косой позвал его. Ругнулся как следует, чтоб проняло сильнее и снова позвал. Но без толку. Все еще держа палку в руке, Косой подошел к товарищу. Да, при близком рассмотрении оказалось, что это действительно был Чума. Только странный какой-то. К тому же с рукава дырявой рубахи у него текла кровь.
– Ты чего тут, …, делаешь? Ползаешь, как неродной, …. Как этот, …, Маугли, ….
Чума обернулся. Странное выражение лица, а еще больше – какие-то непонятные подергивания всем телом, несколько напугали Косого. Он отстранился.
– Ты чего это …? Совсем, …, сдурел. Что с тобой?
Чума не отвечал. Прекратив дергаться, он начал подниматься. Но неожиданно поскользнулся и упал. Косой схватился за здоровое плечо товарища, попытался поднять, Чума был грузным, неповоротливым человеком, но больше от одышки, да еще от надетого на себя тряпья. Потому и казался куда как шире в плечах и крепче. Как объяснял сам, для хулиганов маскарад. Во-первых, вонь, а во-вторых, если придут какие привыкшие с другой свалки, захотят его выселить, то сперва пусть увидят его одежки – может, посчитают крепышом.
