Оруэлл - страница 89
Что же касается очерка «Еженедельники для мальчиков», также опубликованного в «Хорайзене», то это было намного более острое произведение, направленное против дешевых журнальчиков с примитивными однообразными историями, как правило, с драматическим сюжетом и неизменно благополучной развязкой. Вот об их исчезновении Оруэлл точно не сожалел бы.
И всё же массовую культуру писатель рассматривал как неизбежное порождение нивелировки общества, обязательно происходящей при любой форме социализма. Как к массовой культуре, так и к тому, что Оруэлл называл социализмом, он относился далеко не однозначно, желая его и в то же время опасаясь. Это нашло отражение и в «Дороге на Уиган-Пирс».
В ходе доработки «Дороги на Уиган-Пирс» представление о так называемом социализме еще более расширялось. Своеобразный оруэлловский социализм состоял теперь преимущественно в решительном отвержении узкоклассового подхода к явлениям человеческого общежития. Оруэлл неоднократно подчеркивал, что все люди с небольшим доходом находятся в одной лодке и должны всячески поддерживать друг друга в совместной борьбе против общего неприятеля, причем следует меньше говорить о «капиталистах» и «пролетариях» и больше о «грабителях» и «ограбленных». База взаимной поддержки должна быть максимально широкой. Между шахтером и лондонской машинисткой крохотного офиса на первый взгляд мало общего, но у них, безусловно, можно обнаружить схожие интересы, заботы, врагов, и чем скорее они осознают это, тем быстрее между ними могут быть установлены отношения взаимной поддержки. «Люди, которым следует действовать вместе, — это все те, кто сгибается перед боссами, все те, кто содрогается, когда думает о квартплате. Это значит, что мелкий собственник должен объединиться с фабричным рабочим, машинистка с шахтером, школьный учитель с механиком из гаража. Существует некоторая надежда, что этого можно достичь, если они смогут понять, в чем состоят их интересы».
Это был предел «практических соображений», которые смог себе позволить Оруэлл касательно объединения усилий низших и средних слоев общества. Его подход к социализму был в конечном счете индивидуалистическим. Отсюда проистекала уже достаточно ярко выраженная в «Дороге на Уиган-Пирс» и позже проявившаяся еще четче противоречивость в его представлениях о том, как должно выглядеть это общество, если оно, паче чаяния, всё же будет создано, во что писатель не очень-то верил. С одной стороны, это будет общество «бесклассовое» (что уже противоречило его прежним мыслям по поводу «капиталистов» и «пролетариев»). С другой стороны, в будущем обществе «равных» каждый должен иметь право свободно высказывать то, что думает, свободно передвигаться, читать то, что хочет, без внешнего навязывания, спорить и т. п. Будучи сам представителем среднего класса, Оруэлл — Блэр стремился сохранить именно эту свою идентичность (разумеется, предусматривая равные возможности для всех остальных). Он пока не задумывался над тем, что общественной собственностью тоже необходимо будет управлять и что поэтому неизбежно должны появиться бюрократы, которые будут прилагать все силы, чтобы превратиться из руководящего слоя в господствующий класс.
Иначе говоря, существенно отличаясь от других социалистов, Оруэлл оставался таким же утопистом, как и остальные приверженцы этой коварной общественной теории, несмотря на то, что он чуть ли не с презрением отвергал любой идеологический багаж социализма, да и к самим его носителям относился не лучше. Он полагал, что «у социалистического движения нет времени, чтобы быть лигой диалектических материалистов; оно должно быть лигой угнетенных против угнетателей». Писатель продолжал высмеивать «социалистических мошенников» — «отвратительное племя высоколобых дам и носящих сандалии бородатых любителей фруктового сока, которые толпой несутся на запах “прогресса”, подобно трупным мухам, устремляющимся к мертвой кошке». Столкнувшись с тоталитарными общественными формациями и тенденциями, прикрываемыми всё теми же социалистическими лозунгами, Оруэлл, формально не отказываясь от своего социалистического кредо, фактически покажет несовместимость прекрасных лозунгов и отвратительной человеконенавистнической практики.
