Оруэлл - страница 88
Непримиримость, свойственная многим левым, особенно из малообразованной среды, естественно, отталкивала писателя, но всё-таки он считал, что при всех разногласиях можно договориться перед лицом общего врага. (О том, что немалое число тех, кто провозглашал социалистические цели, имеют много общего с нацизмом и что Гитлер не случайно назвал свою партию Национал-социалистической, Оруэлл в это время не задумывался.) «Единственной действительной силой, могущей противостоять фашизму, является социализм»>>{317}, — писал он в 1936 году.
Оруэлл решительно осуждал политику умиротворения, которую с середины 1930-х годов проводили консервативные власти Великобритании по отношению к Гитлеру и Муссолини. Он писал, что «капиталистическо-империалистические правительства» в конце концов вынуждены будут дорого заплатить за такую политику, но в данный момент ничто не способно заставить британские правящие круги от нее отказаться. При этом Оруэлл пытался объяснить политику умиротворения не ошибочно понимаемыми национально-государственными интересами, не стремлением столкнуть две тоталитарные системы — нацистскую и большевистскую, а общим социальным происхождением буржуазной демократии и фашизма. Он писал в 1937 году антропологу Джеффри Гореру: «Фашизм в конце концов — это только развитие капитализма, и самая мягкая демократия, можно сказать, способна превратиться в фашизм, когда наступит крайняя нужда. Мы предпочитаем думать об Англии как о демократической стране, но наше правление в Индии, например, столь же отвратительно, как германский фашизм, хотя внешне оно, возможно, менее раздражает… Однако каждый, у кого есть хоть какое-то воображение, может предвидеть, что фашизм… будет нам навязан, как только разразится война»>>{318}.
При этом сам термин «фашизм» понимался чрезвычайно расширительно, на что Оруэлла орентировало само существование, наряду с фашистской диктатурой в Италии, Британского союза фашистов. Писатель считал фашистской и Национал-социалистическую партию Германии, и разного рода правые властные структуры в некоторых европейских странах. Фашизм в представлении Оруэлла, как и самых широких социалистических и либеральных кругов, отождествлялся с крайне правыми силами.
Именно в связи с общей и политической малограмотностью рабочих у Оруэлла во время поездки в северные районы возник особый интерес к такому важному социальному явлению, как произведения массовой культуры, предназначенные для удовлетворения непритязательного вкуса простого народа. Пройдет несколько лет, и эти впечатления выльются в цикл статей о безвкусной, хотя и весьма популярной литературе и о сходных явлениях в живописи.
Более детально он рассуждал о произведениях массового спроса в очерках «Искусство Дональда Макгилла» и «Еженедельники для мальчиков». В этих блестящих эссе, написанных отнюдь не с целью разоблачения, а для анализа причин популярности и социальных функций произведений массовой культуры, речь шла о дешевых комиксах, примитивных почтовых открытках и тому подобных произведениях.
Оруэлл пояснял, почему избрал объектом своего рассмотрения Дональда Макгилла: «…он не только самый плодовитый современный художник-открыточник, на голову превосходящий всех своих коллег, он еще и наиболее совершенен в выражении жанра, последовательно верен его традициям. Кто такой Дональд Макгилл, я не знаю. Очевидно, его имя — своеобразная торговая марка… в то же время уверен, что это и имя реального человека[35], стиль рисунков которого узнаваем с первого взгляда»>>{319}.
Далее анализировались сходные по стилистике творения массовой культуры, удовлетворявшие потребность малообразованных низших слоев населения в дешевом развлечении. Оруэлл видел в произведениях массовой культуры, в частности в открытках, социальное явление, ставшее частью британского рынка. Очерк завершался словами: «Уголок человеческого сердца, из которого этот юмор исходит и для которого он предназначен, легко мог бы выразить себя и в худших формах. Уже из-за этого одного я буду сожалеть, когда увижу, что комиксы-открытки исчезли, и мне было бы жаль, если бы они исчезли»
