Крым был на вулкане событий. 9–11-го января на перешейках красные заняли Перекоп и Армянский Базар, продвинулись к Юшуни, занявши Карт-Казак, но нашей контр-атакой отброшены в исходное положение. 18-го января красные вновь атакуют там же, но неуспешно. В Севастополе морская контр-разведка в ночь с 20-го на 21-е января арестовывает городской комитет большевиков во главе с В. Макаровым, подготовлявшим захват власти.
Контр-разведка в Симферополе не оставляла отряд Орлова без наблюдения, зная настроение многих чинов отряда и его руководства, но, повидимому, никаких мер не принимала.
Для некоторой иллюстрации создавшейся обстановки князь Романовский сообщает несколько интересных «показательных» для того времени моментов и разговоров. В связи с назначением князя всполошились, по-видимому, в Ялте монархисты и «из Ялты нагрянул ко мне, — пишет князь, — председатель ялтинской думы граф Апраксин; причем нагрянул ночью и заявил мне, что ни Ялта, ни Крым не потерпят моих «бонапартических» (!) затей, что «они», монархисты, этого не допустят… Весьма удивленный всем этим, я ответил графу, что мы здесь стремимся победить большевиков, что о монархии рано думать и никто о ней не думает и что я очень сожалею, что его прислали сюда с подобной ерундой; после чего я не препятствовал ему стремительно скрыться за дверью, понятно, соблюдая все правила вежливости». Затем князь имел разговор с лейт. Гомейером (?), начальником отряда из немецких колонистов, и при этом Гомейер задал неожиданно вопрос: «доверяет ли князь Орлову?» — На вопрос князя: в чем дело? — Гомейер ответил «полууклончиво: мол, на Орлова влияют, его шантажируют… неясна позиция Дубинина…» И еще об одном моменте говорит князь: «Мой адъютант Де-Конор, друг детства, вдруг стал дружить с Орловым, и отношение ко мне, как будто, изменилось. На мой совет: «будь осторожен с Орловым» — последовал ответ: — «Почему? Он очень симпатичен… я у него бываю»… Я не стал спорить». (Позже, после первого выступления Орлова, Де-Конор скрылся и князь его больше не видел).
Эти разговоры и моменты, действительно, показательны для того времени: «монархисты» беспокоятся о «бонапартизме», когда все горит, а князь, окруженный людьми, на которых не может положиться, повидимому, не в курсе происходящего вокруг него.
В такой атмосфере 20-го января, как пишет ген. Деникин, ген. Слащев потребовал выход отряда Орлова на фронт. Чем руководствовался генерал Слащев, вызывая отряд на фронт? Положение ли на фронте вызвало эту меру? Подозревал ли Слащев о предполагаемом выступлении Орлова? Было ли это в связи с предполагавшимся выступлением в Севастополе и настроением отряда в Симферополе? На эти вопросы сейчас трудно ответить, так как в имеющихся материалах нет точных указаний на это. Однако, после этого требования началось в Симферополе быстрое развитие событий, о которых имеющиеся сведения несколько не совпадают. Ген. Деникин пишет: «Орлов, при поддержке герцога Лейхтенбергского, уклонился от исполнения приказа (ген. Слащева) под предлогом неготовности отряда. Требование было повторено в категорической форме, герцог уехал объясняться в штаб Слащева». С другой же стороны князь С. Романовский (герцог Лейхтенбергский) сообщает, что «о требованиях Слащева — Орлову выступить на фронт — ничего не знал и не знаю. Я напросился на «визит» в Джанкой, а не был вызван Слащевым туда». В ночь на 22-е января князь выехал в Джанкой.
В это время Орлов, имея уже в своих руках силу, со своим окружением, повидимому, учитывая обстановку, пришли к заключению, что настало благоприятное положение для осуществления его мыслей, с которыми он носился в течение нескольких месяцев, и в ночь с 21-го на 22-е января они приступили к проведению их в жизнь. Орловское «действо» — «орловщина» — началось.
В ночь с 21-го на 22-е января (на рассвете) чинами орловского отряда на симферопольском вокзале были арестованы: комендант Севастопольской крепости ген. Субботин, начальник Штаба Новороссийской области ген. Чернавин, возвращавшиеся из Джанкоя в Севастополь после совещания с ген. Слащевым. В городе были произведены аресты многих высших гражданских и военных властей, арестованы многие штаб-офицеры, и все арестованные препровождены в Европейскую гостиницу, где помещался штаб Орлова. Утром 22-го появился приказ № 1 кап. Орлова, который гласил:
