Надо сказать, что именно ей принадлежала мысль пожить некоторое время на Кавказе. В детские годы княгиня гостила не раз у своих дальних родственников князя Воронцова с супругой и была очарована его необыкновенным замком, расположенным у подножья Ай-Петри на самом берегу ласкового Черного моря. Мавританские башенки, стройные купола, высокие окна, в которые врывается ласковый ветер, несущий ароматы моря и экзотических растений, наводнивших привольный парк на пологом склоне... Она любовалась тем, как суровый князь, единовластный государь этой дальней окраины, просвещенный и вельможный, правит твердо и справедливо, сочетая в своих владениях английскую тягу к науке с любовью к восточной неге. О том, что князь был тиран и деспот, безжалостно распоряжавшийся судьбами тех, кто претворял в жизнь его прихоти - в те времена Клавдия Петровна не задумывалась. Да - и где ей было понять такое?..
Но когда забрезжила в ее зрелые годы возможность стать генерал-губернаторшей гянджинской губернии, где узорчатые тени, отбрасываемые столетними дубами на буйный подлесок в живописных отрогах Малого Кавказа, прячут стройные силуэты тонконогих серн и играют на шкурах гордых маралов княгиня не смогла одолеть соблазна. Так и свершилось это назначение.
Конечно, потом все оказалось не так. Не столько повидала княгиня горных лесов, сколько прожаренных беспощадным солнцем бурых пустынь; не замки строил ее сановный муж, а разбрасывал по немирному краю крепостцы, да еще казематы, в которых не хранили боеприпасы, а терзали непокорных, не захотевших смириться со своей подневольной судьбой...
Все оказалось не так!
Но княгиня, к чести ее сказать, помнила о своей вине перед мужем, принявшим назначение без особого сопротивления, но о такой участи совсем не мечтавшим.
Потому-то и терзалась в эти дни Клавдия Петровна, потому и простить себе не могла несчастий, одолевших дотоле безукоризненную чету.
Час был поздний - и супруги не замедлили пройти в свою опочивальню. В ней теплилась лампадка перед образом в серебряной ризе, который генерал-губернатор обязательно повсюду возил с собой. Когда глаза присмотрелись к темноте, даже этого тусклого огонька хватило, чтобы различить очертания лица.
Генерал не спал. Глаза его были открыты. Но не на красавицу-супругу был направлен его взгляд, а устремлен в потолок. Господи, да пылали ли эти глаза когда-нибудь тем огнем страсти, который так согревал юную супругу? Наверное, княгиня так и казнилась бы до утра бессонной мукой. Но вдруг ей показалось, что ветвь вишневого дерева, стоявшего под окном, закачалась, скрипнула и просела под тяжестью вскарабкавшегося на нее человека. Во всяком случае, четкая тень, которую бросала эта ветка от выглянувшей недавно луны, вдруг дрогнула и переместилась из верхнего угла стены в нижний. Что бы это могло быть?
- Неужели...
Ужас объял княгиню. Она почувствовала, как поползли мурашки по обнаженным плечам и озноб охватил все тело.
- Закричать? А если это просто привиделось? Если ночная птица уселась на край ветки?
Княгиня попыталась шевельнуться, но ноги отказывались служить ей.
- Переполошить людей... Выставить себя перепуганной клушей... Раздосадовать супруга, которому и так несладко? Нет. Нет.
Мало ли что привидится в ночной час...
Между тем, ветвь скрипнула еще раз - и теперь сомнений не было. Метнулась тень, и человек в чохе, с кинжалом у пояса легко шагнул через подоконник в комнату.
Генерал-губернатор хрипло вскрикнул и сел в постели. Ему тоже показалось было, что он видит страшный сон, что бредит наяву. Но ночной нежданный гость выкрутил фитилек лампады, сразу стало светлее, и сомнений уже не было. Губернаторскую чету настиг пресловутый разбойник Гачаг Наби, вот его знаменитый дагестанский кинжал покачивается у пояса, нетерпеливо дожидаясь своей минуты.
- Кто вы? - голос генерал-губернатора прерывался. Он повторил:
- Кто вы?
- Гачаг Наби! - ответил спокойно пришелец и голос его показался князю знакомым.
- Ты не ждал меня, генерал?
- Зачем ты пришел?
Гачаг улыбнулся.
- Ограбить губернатора. Вот сейчас заберу самое дорогое и уйду...
