По-своему воспринял неожиданный слух Гаджилы Лейсан. Он не мог поверить, что губернатор примется, поглаживая бороду, рассуждать о том о сем перед заключенными. Что он будет читать нравоучения, смысл которых сведется к тому, что надо жить мирно и каждому заниматься своим делом - вам торговать, пахать и лепить горшки, мне - следить за порядком. Он знал, что губернатор не вспомнит вдруг старую заповедь: "Тому, кто внизу, свойственно ошибаться, а тому, кто стоит над ним, свойственно прощать!" Короче, на губернатора Гаджилы Лейсан не надеялся. Он понимал, что спасение его может прийти только от руки Гачага Наби. Тем более, что тюремное начальство приняло Гаджилы за связного гачагов, и он впал в немилость, даже лишился обычных передач с воли. Кроме того, он понимал, что не такой человек Ало-оглы, чтобы не попытаться выручить свою подругу. Сомневаться не приходилось, не сегодня завтра Наби окажется здесь, в каземате. Вот тогда нужно изловчиться и проскочить, пока не закроется дверь, открытая Гачагом Наби для прекрасной Хаджар... Надо бежать и просить Гачага, чтобы тот и впрямь принял под свою могучую руку - и остаток дней уже провести в его стане... А если придется принять смерть - то пусть это будет среди своих, и, даст аллах, может успеет Гаджилы Лейсан сделать что-нибудь такое, что его имя упомянут в одном баяты с именем Наби, и потомки будут гордиться этим несколько колен подряд.
Ну, что и говорить, Хаджар тоже не осталась равнодушной к ожидаемому губернаторскому посещению. Конечно, у нее оснований для раздумий было куда больше, чем у всех остальных.
То, что с подкопом дело двигалось медленно, Хаджар не очень угнетало. Она с самого начала не верила в эту прекрасную, но совершенно пустую затею. Но Ханали-кызы верила, что все обязательно кончится хорошо, и эта вера не исчезала никогда, хотя временами нить ее становилась очень тонкой. Ощутив черную тень, охватившую ее горячее сердце, Хаджар очень сердилась на себя. Она убеждала свою взволнованную душу тем, что Гачаг Наби наверняка где-то здесь рядом, иной раз ей даже казалось, что через толстые стены она в состоянии расслышать его взволнованное дыхание льва, приготовившегося к прыжку. Она, конечно, знала, что "око его величества" отправился на тот свет. Так ему и надо, наглецу ;и невеже. Теперь его подлое нутро вскрыто ножом Гачага Наби, и грязные его внутренности предстали взору каждому из его племени в назидание. Пусть помнят: те, кто борются за свободу, ни перед чем не остановятся. Они не дадут врагам покоя, пусть те даже спрячутся за спинами целой армии казаков.
Пусть не знает ни одной спокойной минуты и сам генерал-губернатор; пусть дрожит в своей спальне, потому что и там он не в безопасности - когда герой решит наказать его, то разыщет и настигнет всюду! И генерал должен понимать, что может так случиться, что его окровавленный труп будет обнаружен красавицей-женой в любое солнечное утро...
Не нравится, господин губернатор? Ну, так езжайте в свой Петербург и расскажите там, что зангезурские повстанцы не склонились. Что в их руках оружие, которым они прекрасно умеют пользоваться. Что уже доказано - и не раз.
Два неожиданных известия дошли до нее почти одновременно: сначала она узнала о предстоящем посещении тюрьмы генерал-губернатором, потом вскоре Карапет ей шепнул, что Гачаг Наби велел ему отдать на день его форменную одежду стражника...
Не нужно очень долго раздумывать, чтобы понять, что двигало в этом случае Гачагом Наби - уж, надо полагать, никак не желание отложить свою роскошную папаху, короткую чоху, мягкие сапоги и верную винтовку, чтобы покрасоваться перед пораженным народом в казенной одежде! И недаром, конечно, спрячет Гачаг Наби в рукаве или под рубахой свой острый дагестанский клинок. Значит, он собирается проникнуть в каземат...
Когда Хаджар пришла к этой мысли, сердце ее забилось чаще, щеки разрумянились от волнения, словно две розы из Ванской долины: ее муж, ее друг, смельчак, который и под дулом пистолета не моргнет, наконец-то окажется с ней рядом. Скорее, милый, твоя Хаджар истосковалась без тебя. Вы родились в одном селении, вместе выросли, вместе провели годы отрочества - вам не расстаться до гроба...
