Княжичи и дядька проводили Ярослава Всеволодовича, отъехав довольно далеко от ворот Переславля. Полк ушел вперед. В сопровождении десятерых гридей и старших сыновей с дядькой Ярослав скакал легкой рысью. Наконец пришло время расставаться. Князь остановил коня на горе, с которой Переславль виден был как на ладони. Остановились и все сопровождавшие. Ярослав подъехал ближе к княжичам, обнял и перекрестил Федю. Затем наступила очередь Алексаши. И тут, когда уже неблизко был град, и полк ушел довольно далеко, и мало кто видел и слышал княжича, он вдруг зарыдал, свесившись с седла и прильнув к отцовской груди, заголосил:
— Тату, възьми меня с собою! Почто не велиши еси ехати нам с Федей воевати литву? Не езди един. Възьми нас, уже ли мы не вои есве?
Князь Ярослав прижал сына крепче к себе и стал успокаивать, а сам дал знак дядьке, и тот, подъехав ближе, принял княжича в свои объятия. Затем, велев своему меченоше Василию проводить княжичей и дядьку, дал коню поводья и поскакал с гридями догонять полк, уходивший на Дмитров.
* * *
За два с небольшим дня, останавливаясь лишь на короткий ночлег и отдых, полк князя Ярослава прошел путь более чем в сто двадцать верст от Переславля до Дмитрова. Дмитровский полк числом более пятьсот воев во главе с воеводой уже поджидал князя. В городе дали отдых коням и кметям перед новым броском. Тем временем подошли и московляне числом в шестьсот воев во главе с московским воеводой. Князь же Владимир, услыхав, что литва воюет Торопец и Торжок, взялся укреплять град и собирать воев. Сам в поход не пошел. Извещал через своих московских мужей, что чувствует себя неважно и болеет. Ярослав не обиделся, так как слышал уже о нездоровье Владимира, но был благодарен ему за помощь.
Вести с запада приходили самые плохие — конные разъезды литвы видели уже в Тверской волости и у Волока на Ламе. Из Дмитрова полки князя Ярослава двинулись на запад малоизвестными дорогами по водоразделу Дмитровской гряды. Залесское Ополье осталось уже далеко позади. Высокие холмы и увалы тянулись цепью с востока на запад. Их вершины и склоны были покрыты дремучими еловыми и сосновыми лесами. Долгие и крутые подъемы изматывали лошадей. Благо что здесь снега было еще немного. К вечеру второго дня пути гряда стала уходить на юг, и полки вышли к реке Сестре, петлявшей между небольших высот. В одной ее луке, где река делала крутой поворот, образуя подобие клина, стоял небольшой торгово-ремесленный городок-слобода. Через него на северо-запад пролегала дорога из Москвы на Тверь и далее на Торжок. Другая дорога уходила на юго-запад — на Волок Ламский. Остановив полки у городка, князь выслал два больших отряда сторожи к Твери и на Волок. К полудню следующего дня сторожа воротилась. Из ее вестей стало ясно, что литва, ограбив все окрест Торжка, на Тверь не пошла, а двинулась на юг к Волге. Тут же князь Ярослав велел трубить сбор и двигаться прямиком к Ламе, чтобы отсечь литве дорогу на юг и на запад. Еще полтора дня шли русские полки заснеженной зимней дорогой среди густых сосновых лесов вдоль течения небольшой реки Яузы. К вечеру вышли к устью реки на высокий крутой берег Ламы. Молодой сосновый лес глухо шумел под ветром. Воины жгли костры, разбивали стан. Далекие окрестные деревеньки за рекой тускло мерцали оконцами рубленых изб. Сторожа перешла реку по крепкому льду и ускакала в ночь.
Утром часть сторожи воротилась. Кмети доскакали до реки Шоши и вызнали, что за рекой уже появлялись литовские конные отряды. По слухам, литовцы пытались изгоном взять град Микулин, но не смогли и встали станом окрест. Литва вела большой полон: смердов с женами и детьми, купцов, ремесленный люд, множество лошадей и рогатого скота. Часть сторожи из переславского и московского полков осталась в дозоре у Шоши. Не мешкая, князь Ярослав велел полкам двигаться вниз по заледенелой и занесенной снегом Ламе. Снег ровно присыпал русло, и коням было легко идти по гладкой ледяной дороге, выстланной этим мягким, белым покровом.
Целый день до позднего вечера войско шло вниз по реке. Близко был уже Волок, от которого большая дорога вела на запад — на городок Зубцов и Торопец. Но тут от дозора пришли известия, что литва снялась и двинулась от Микулина со всем полоном на Зубцов. Вновь, не медля, князь повернул войско на запад. Полки шли без остановки всю ночь и окольными путями вышли на большую дорогу, ведущую к Волге. На рассвете с высоты холма русичи увидели зарево горящих вдали за рекой деревень и погостов. Ярослав Всеволодович понимал, что надо дать хотя бы небольшой отдых полкам перед грядущей схваткой. На два часа он остановил войска. Вот тогда-то и прискакали дозорные с вестоношами из Торжка. Те сообщали, что новоторжцы числом до тысячи кметей во главе со своим князем Владимиром идут следом за литвой и готовы совокупиться с Ярославом. Новоторжцы были уже где-то в двадцати верстах от его полков. Услышав эту радостную весть, князь перекрестился, ибо теперь он мог противопоставить многочисленной литве до трех с половиной тысяч копий, мечей и сабель. Когда совсем рассвело и встало солнце, полки вновь пошли вперед. Целый день северный ветер все сильнее наносил на людей запах дыма, гарь сожженных сел и деревень. Округа обезлюдела. Деревеньки и села вдоль дороги были брошены. Смерды прятались по окрестным лесам с семьями, скотом и скарбом. Лишь иногда двое-трое верховых, вооруженных рогатинами, секирами и луками, выезжали к опушке из леса и, увидев многочисленных конных воев, скрывались в чаще.
