— Забавно… — пробормотал себе под нос корреспондент.
— Прошу прощения? — Джок оторвался от изучения медицинского листа, и лицо его показалось еще более озабоченным.
— А? — Киллрой вышел из задумчивого оцепенения и понял, что на него все смотрят. — А, нет-нет, все нормально. Просто обдумываю первую статью и сопровождающее письмо. Майор, как, по вашему, стоит назвать первую статью?
— Идите, Киллрой, не мешайтесь под ногами, — Саарт уже выходил за дверь, отодвинув задумавшегося Амадеу.
— «Идите, Киллрой, не мешайтесь под ногами», — задумчиво повторил корреспондент. — Что ж, а это хорошая мысль, не скрою. Так и назову! И журналист поспешил в коридор, волоча за собой дорогой кожаный чемодан, заметно потрепанный. Лейтенант еще раз взглянул на птицу, покачал головой и последовал за ним. Начало статьи наклевывалось само собой. Ну еще бы: единственный действующий военный форт на весь остров, в котором мирно существуют майор-гтигеаланец, лейтенант-альгац и рядовой-каргадец, судя по имени ординарца. Более чем интересно выходит. Киллрою не терпелось познакомиться с остальными.
5.
Один-единственный слуга, которому стоило бы скончаться от старости еще в день моего рождения, открыл тяжелую дверь и пригласил меня вовнутрь. Я неуверенно вошел, не горя желанием разом окунуться в затхлую темень главного коридора. Пришлось. Слуга поднял повыше горящий огарок, освещая мне путь — окон в коридоре отродясь не было, а если бы и были, то вряд ли бы сквозь них мог проникать солнечный свет. Вот и я думаю, окна же придуманы не для того, чтобы их хоть иногда мыть, совсем не для того. Так что дядюшкин дом приводится в более или менее приличное состояние только раз в полгода — во времена генеральной уборки, когда хозяина насильственно отправляли на горячие источники. Почему же дядюшка соглашался на подобную авантюру? Все просто: за это удовольствие платило государства. За счет государства я бы тоже куда-нибудь съездил. Поставив коробку со своими вещами на этажерку, я нашарил плохо освещенные перила лестницы, по которой мне предстояло подняться наверх, в святая святых. Из-под моей руки что-то юрко убежало, вырвав недовольный возглас. Слуга шел впереди, держа перед собой свечу — ему, возможно, и было хорошо видно путь, а так же мою спину, ну а вот мне — как-то не очень. Делая широкие шаги, чтобы не запинаться о ступеньки, и надеясь ни на что не наступить, я наконец преодолел это препятствие и вышел на чуть более светлое пространство. На втором этаже окна были почище, в этих пределах дядя перемещался каждый день, а звать слугу с первого этажа, чтобы тот принес свечу, ему не хотелось. К счастью, сегодня был солнечный день, так что я смог отпустить старика и пойти дальше самостоятельно. Постучал в дверь, не дожидаясь ответа, протиснулся вовнутрь. В кабинете дяди было до того светло, что после коридорного полумрака я зажмурился и не сразу мог заставить себя открыть глаза.
Отозвался только на скрипучий голос.
— Маркус.
— Ась? — уныло отозвался я, открывая сначала один глаз, потом другой. Из распахнутых настежь окон меня приятно обдувало свежим ветерком, и двигаться куда-то вглубь комнаты мне не хотелось.
— Подойди, садись. Дядюшка обладал стойкостью нрава, которая равнялась одинаково и сего жмотничеством, и с нелюбовью к людям. Именно поэтому на весь дом было трое слуг, которые вели себя тихо-тихо: повар, старый слуга и служанка. Ослушаться я не решился, подошел, сел на скрипучий стул, стоящий перед рабочим столом. Дядя смотрел на меня из-под седых бровей. Вообще, если серьезно, он нам не дядя вроде бы, а вообще какой-то дальний родственник, у которого своих детей как-то не завелось (конечно, это ж лишние траты!). И вообще, удивительно, что во время нашего обучения именно он проплачивал многие счета, все внеклассные поездки, и даже присылал немалые суммы на день рождения (в строжайшей тайне от матушки, естественно). Вот тебе и скупердяй, называется.
— Я слышал, что тебя выкинули с работы, — я попытался было возмутиться, но поймал суровый взгляд и затих, что-то недовольно бормоча себе под нос, — так что, думаю, мой разговор будет тебе интересен. Повисла пауза, в ходе которой дядя сверлил меня взглядом. Поняв, что от меня что-то требуется, я поспешно закивал. Разговор был продолжен.
