— Я слышала, ты к дяде? Что случилось?
— Все-то ты слышала, — я удивленно покачал головой: иногда это даже раздражало. Впрочем, мне с Руби не жить, пусть ее жених с этим мучается. Впрочем, всегда может оказаться, что несчастный почил на войне, а отдуваться придется мне.
— Ну, слышала, — кивнула она, пытаясь успевать за моим шагом и одновременно заглянуть мне в лицо. Милое личико всячески изображало дружескую заинтересованность. Ну, конечно, так я и поверил.
— Не знаю, просто попросил прийти, как только я освобожусь. Руби приуныла. Видимо, поняла, что либо я ничего на самом деле не знаю, либо знаю, но ничего рассказывать не собираюсь. Истина была где-то между. До дома дядюшки моим шагом было минут двадцать пути. Шагом Руби — все сорок, если бы она, конечно, не взяла извозчика. Из-за того, что ей приходилось спешить, а мне — чуть-чуть сдерживать шаг, вышло что-то среднее: не прошло и получаса, как мы оказались у постройки прошлого века, снаружи кажущейся только что отреставрированной или построенной. Но я-то знал, что на самом деле находится внутри.
— Давай зайдем, выпьем чаю, и я подожду тебя? — Руби кивнула на уютный летний дворик, на который вытащили легкие столы и укрыли их ажурными зонтами, совершенно не спасающими от солнца. Наверное, это всего лишь для эстетизма, который тоже вошел в моду. Хотя я вот не знаю, что может быть хорошего в том, чтобы сидеть со световыми пятнами на лице? Зато, конечно, ажурными. Красиво, ничего не скажешь.
— Пойдем, — я согласно кивнул. Заходить с залитой солнцем улицы в тускло освещенный пыльный дом дядюшки мне не хотелось ужасно. Мы сели за стол, Руби плеснула широкой юбкой, раскладывая ее по обе стороны от стула, и слегка шевельнула рукой — этого хватило, чтобы рядом мгновенно нарисовался официант, буквально пожирающий девушку взглядом. Она украдкой бросила на меня взгляд — ну, как, ревную? Я пожал плечами. Как будто я ни о чем не догадывался. Тут уж одним официантом больше, одним меньше — не принципиально.
— Салуп и травяной чай, пожалуйста. И пирожное, — Руби смешно наморщила аккуратный носик. Сластена, что с нее возьмешь. Официант перевел взгляд на меня. Я отрицательно качнул головой: выпью чаю и пойду. Все равно платить мне, какая, в конце концов, разница. Чай принесли практически сразу, плеснули в две чашки. Руби тут же отодвинула свою и стала дожидаться салупа, пока я задумчиво цедил чуть подслащенную и подкрашенную кипяченную воду. Ожидать от этого района ничего другого я не мог, а заказать что-либо иное в подобном заведении вообще было страшно. Для Руби принесли пышное пирожное, и она тут же расцвела, разрумянилась, и принялась ковыряться в сладости. Я с интересом наблюдал за ней, иногда вдыхая травяной запах, идущий от чашки. На ароматизатор они, конечно, не поскупились. Пить этот чай невозможно из-за едкого привкуса добавок, а вот нюхать — сколько угодно.
— Ты точно не знаешь, зачем дядя тебя позвал? — она бросила на меня короткий взгляд из-под челки. Ну, конечно, подумала, что я расслабился, подобрел, могу и ответить. Руби-Руби, мне давно не пятнадцать лет.
— Точно, — я кивнул. — У тебя усы.
— Усы? — лицо девушки удивленно вытянулось, но она быстро сообразила и потянулась за салфеткой. — О, понятно.
— Ладно, — я выложил на стол какую-то сумму с расчетом на то, что Руби может еще что-то заказать, и поднялся, со скрипом отодвинув стул, который ножками проехался по каменному узору тротуара. Руби кивнула, будто бы от ее разрешения что-то зависело. Ну, ей нравилось чувствовать, что я ее послушаю, если она вдруг решит мне что-то запретить. Смешная, милая девочка. Я коснулся ладонью ее руки, сжимающей двузубчатую вилку, погладил кружевную перчатку, после чего развернулся и направился к дому, который пугал меня одним своим многоглазым видом.
4.
Из глубин дипломатии майора Саарта вырвал ординарец, нарисовавшийся в дверном проеме вместе со своей птицей — без Аидушки, как он ласково звал хищницу, он нигде не появлялся, а Джок, в общем-то, не был против.
— Тут этот приехал, — глубокомысленно сообщил Кшиштоф, туманно кивая в сторону коридора, из которого только что явился.
