Кроме того, превентивным изъятием чуждых элементов можно объяснить только небольшую часть арестов. Допустим, что чем-то опасен этот Певзнер, отличный специалист своего дела, только потому, что он — сын бывшего нэпмана-кондитера. Что нечто нехорошее мог бы совершить в качестве будущего хирурга Троцкий, утаивший при поступлении в институт, что его отец занимался мелкой частной торговлей. Что никаким другим путем, кроме облыжного обвинения во вредительстве, нельзя было бы обезвредить одного из «долгоносиков», бывшего бухгалтера зернового элеватора. Правда, прошлое этого бухгалтера было поярче и побогаче, чем у Троцкого и Певзнера. Он был офицером в Белой Армии.
Но бухгалтеру уже за шестьдесят. Кроме того, еще в начале двадцать третьего года он бежал в Советский Союз из лагеря врангелевцев на Галлиполийском полуострове. С еще двумя белогвардейцами, один из которых, балаклавский грек, был в прошлом рыбаком, бывший врангелевский поручик пересек в утлой лодчонке Черное море. Теперь он написал на себя, что целью этого опасного плавания в темную штормовую ночь было пополнение рядов организуемого на территории СССР тайного «Союза русских офицеров». Конечно же, этот «Союз» ставил целью организацию против советской власти восстаний и мятежей. Впоследствии, говорилось в показаниях бухгалтера, бывшие офицеры перестали гнушаться также и вредительством, вроде пресловутого заражения зерна жучком.
Согласно подобным же признакам, к категории потенциально опасных должен быть отнесен и он, Трубников.
Но как объяснить аресты людей, происхождение и прошлое которых, с советской точки зрения, безупречно? Вот этого Кочубея, члена большевистской партии с первых дней революции, машиниста, водившего в гражданскую войну красные бронепоезда? Кочубей уже признавался, что, будучи начальником паровозного депо, вредительски ремонтировал локомотивы.
В углу сидел бывший профессор Ветеринарного института, показавший, что он искусственно распространял эпизоотии. До революции за участие в марксистском студенческом кружке он был сослан в Сибирь. На протяжении всей гражданской войны служил в красной кавалерии ветврачом. Затем кончил курс уже в советском вузе, стал ученым, заведовал кафедрой.
Признался во вредительстве и членстве в удивительной троцкистско-бухаринской организации и бывший директор совхоза «Красный партизан», закончивший рабфак и сельскохозяйственный институт.
Авторы теории превентивной полицейской войны против пятой колонны полагали, что такие люди арестованы случайно, в результате спешки и невиданной массовости производимых изъятий. Но слишком уж велик был процент брака. И оставалось необъяснимым то упорство, с которым и этим случайно арестованным пришивали выдуманные преступления.
Среди пытавшихся осмыслить действия НКВД были и такие, которые считали, что у верховного руководства этим комиссариатом стоят перерожденцы, изменники, которые своими действиями хотят подорвать мощь и престиж Советского государства, расчистить путь военному вторжению.
Однако подавляющее большинство арестованных смутно верило, что так быть не может. Что политическая и юридическая нелепость должна непременно и скоро изжить себя. Даже делались попытки обосновать эту туманную надежду.
Сталин и Ежов введены в заблуждение провокациями международной контрреволюции, говорили они. Им подсовывают подложные документы, создающие паническое представление о каком-то грандиозном контрреволюционном заговоре в СССР. В результате начались массовые репрессии. Но эти провокации непременно раскроются, и впавшие в заблуждение вожди опомнятся.
Такой вариант предполагает в наших вождях чрезмерную эмоциональность и совершенно неправдоподобную глупость, возражали другие. Если, конечно, эти вожди пребывают в здравом уме. Но ведь и они не гарантированы от психического расстройства, например, шизофрении. И тогда в основу политической свистопляски внутри СССР может быть принят любой вариант, вплоть до галлюцинаций и повелений свыше.
Сторонники обеих гипотез сходились на том, что неизбежно должно наступить либо прозрение, либо крушение существующей власти. И то и другое означало бы восстановление справедливости и возвращение свободы всем незаконно арестованным.
