С подобными циниками Корнев вступал иногда в яростные споры. Эти люди хотели дезертировать с чрезвычайно важной для Советского государства стройки здания социалистической законности. А оно, это здание, незыблемое и совершенное, становится все более нужным. Сопротивление социалистическому строительству класса чуждых элементов нарастает и непрерывно будет нарастать по мере успехов этого строительства. Наглядным подтверждением верности этого закона, открытого Сталиным, служит непрерывное выявление органами государственной безопасности все новых и новых тайных контрреволюционеров и их организаций. Враги не складывают оружия и действуют из-за угла методами скрытого вредительства, диверсий, шпионажа. Огромное количество нарушений советской законности совершают также люди, объективно не враждебные строительству социализма, но еще не усвоившие этических принципов нового общества. В этих условиях социалистическому государству становится все более необходимой армия высокообразованных и принципиальных юристов. Еще Ленин, сам юрист по образованию, учил, что победа в борьбе с преступностью и внутренней контрреволюцией, если она достигнута при недостаточно строгом соблюдении законности, может обернуться, в конечном счете, поражением. Об опасности пренебрежения правовыми нормами в социалистическом государстве будущего предупреждал еще Маркс… «Академист» Корнев вовсе не был просто пятерочником, этаким студентом-паинькой, автоматически проглатывающим преподносимую ему премудрость. Он старался глубоко осмыслить эту премудрость, штудируя произведения классиков марксизма, изучая текущую политику, чуть не на память заучивая многие статьи и речи Ленина и Сталина. Однако сухим ортодоксом-начетчиком Корнев не стал. Скорее он был чуть фанатичным верующим, воодушевленным высокими представлениями о долге будущего юриста, внушенными ему его матерью. Теперь уже покойной. Старая учительница умерла, когда ее сын только перешел на третий курс.
Величайшее в своей жизни горе Корнев переживал тяжело, но стойко. В этом молодом человеке с несколько инфантильной внешностью жил Дон-Кихот по натуре, жаждущий не просто деятельности, а почти подвижничества. Мысль о жизненном благополучии, женитьбе, уюте почти никогда не приходила ему в голову. Содействовало этому и полное одиночество Корнева. У его покойной матери не было ни братьев, ни сестер. Отец же был родом из совсем другого края. Если какие-нибудь дальние родственники и остались, то они безнадежно затерялись или погибли в хаосе двух войн, революции, эпидемий и голодовок. Миша, впрочем, нисколько ими не интересовался. Его вера в особое назначение советского юриста возросла еще больше с торжественного общеинститутского собрания по поводу столетнего юбилея Юридического института. Точнее бывшего университета с его обязательным для прошлых времен юридическим факультетом. На этом собрании выступал с речью почетный гость института, член обкома партии Степняк. Его речь подкупала своей простотой, искренностью и неподдельной народностью. «Так вот, хлопцы и девчата! — сказал Степняк, обращаясь к будущим юристам, — хлеб, который вы едите сейчас, народ, у которого этого хлеба ой как негусто, дает вам в надежде, что вы его честно отработаете своей будущей службой. И не только как знающие законники, но и как люди, преданные делу строительства социализма. А для этого недостаточно быть просто исполнительным чиновником. Надо быть еще человеком, готовым постоять за социалистическую законность, даже если это потребует от него немалой смелости и отказа от собственного благополучия». То, что говорил бывший батрак, впоследствии знаменитый красный партизан, один из главных организаторов партизанского движения в тылу у Деникина, почти дословно совпадало с тем, что проповедовал, по свидетельству его дочери, дед Корнева. Только размытое понятие «правда-справедливость» было теперь заменено словами «социалистическая законность».
А предсказанная гениальным Сталиным классовая борьба в СССР все более разгоралась. В Москве прошли процессы главных партийных фракционеров, «скатившихся в болото», как выражались газетные передовые, прямой контрреволюции. Закончился закрытый суд Военной коллегии Верховного Суда над изменниками из главного штаба Красной Армии во главе с маршалом Тухачевским. Эти процессы ознаменовали начало новой, самой сокрушительной волны арестов за всю историю Советского государства, прокатившейся по всей стране. Задела эта волна и институт, в котором учился Корнев. Органами НКВД был арестован ректор этого института, несколько профессоров и преподавателей и довольно большая группа студентов, преимущественно старшекурсников. На первом партийном собрании, а Корнев был уже принят в кандидаты партии, специально явившийся на это собрание представитель местных органов НКВД сообщил присутствующим о главной контрреволюционной цели арестованной группировки. Этой целью оказалось тайное вредительство в области Права. Организация юристов-вредителей носила разветвленный всесоюзный характер и возглавлялась самим наркомом Юстиции — теперь, конечно, бывшим — Крыленко. Это был тот самый «прапорщик Крыленко», который в первые дни только что возникшей советской власти был самим Лениным назначен главкомом ее вооруженных сил. Но теперь он тоже скатился в болото контрреволюционной оппозиции и возглавил тайную организацию реакционных юристов. Их главной целью был срыв внедрения в практику следовательских советских органов положений новой юридической школы, возглавляемой генеральным прокурором СССР профессором Вышинским.
