– Из горлышка пьют мелкими глотками, – назидательно произнес Сэм, наклоняясь, чтобы похлопать ее по спине.
Лидия судорожно закивала. Когда приступ затих и слезы перестали струиться из глаз, она повторила попытку с большим успехом. В самом деле, мелкие глотки почти не обжигали.
Бутылка перекочевала к Сэму. Прошло совсем немного времени, и с Лидией стало твориться нечто странное. В ушах возник легкий гул, в голове появилась приятная легкость, а в душе – чувство освобождения. Она сама себе показалась находчивой, ко всему пригодной, на все способной. Что было тому причиной? Должно быть, все сразу. Джин вместо воды, костер вместо камина, ужин, съеденный руками. И чужестранец, не снимавший шляпы ни днем, ни ночью (он надел ее сразу, как только были съедены последние ягоды). Внезапное любопытство заставило ее спросить:
– Что за работу предложили ковбою.;, то есть сыну ковбоя… здесь, за океаном? Чем ты занимаешься?
В самом деле, разве это не странно? После Дикого Запада – и вдруг английские болота!
– Ничем, – ответил Сэм, возвращая ей бутылку. – О работе придется забыть. Я должен был приступить к ней в сентябре как человек женатый. Не явившись на венчание, я подписал себе приговор, и теперь остается только вернуться домой.
– Ну хорошо, а чем ты должен был заниматься? – Лидия рассеянно отпила еще немного джина.
Получив назад бутылку, Сэм не сразу поднес ее к губам, а бросил на Лидию долгий взгляд из-под широких полей шляпы. Видно было, что он искренне забавляется.
– Как это чем? Разве не ясно? Я был бы наемником. – Заметив неодобрительный взгляд, он расхохотался. – Не волнуйся, я не хотел сказать «наемным убийцей». Просто кое-кто распоясался, и надо было… ну, скажем, поговорить, привести в чувство, а то и припугнуть малость, чтобы взялись за ум.
– Вот как… – протянула Лидия.
– Да, вот так. Согласен, не слишком изысканное занятие, зато у меня это отлично получается. Еще выпьешь?
– Чуть позже. И ты скучаешь по любимому делу?
– Дело это привычное, а не любимое, – резко возразил Сэм. – С тем же успехом ты могла бы спросить, скучаю ли я по спасению юных леди из тонущих дилижансов. Мне нравился конечный результат, а не сам процесс. Будь у меня выбор, я бы лучше покачивался в гамаке с бутылкой текилы под рукой и…
– Что такое текила?
– Немного напоминает джин, но делают ее из кактусов, – пояснил Сэм со смешком. – Так вот, с бутылкой текилы под рукой и дешевым романом на груди.
– А, так ты грамотный! – поддразнила Лидия. – Вот уж не думала. Вы с моим братом поняли бы друг друга: он обожает дешевые романы.
В следующую секунду она пожалела о своих словах. Ненамеренно они попали в больное место. Рот Сэма искривила такая гримаса, что больно было смотреть.
– А что такое дешевый роман в твоем понимании? То, что может осилить даже ковбой с Дикого Запада? Прямая противоположность изящной словесности?
Лидии пришло в голову, что им никогда не найти общего языка. В ней то и дело подавали голос предрассудки и самомнение ее класса, а Сэм был слишком обидчив, чтобы пропускать мимо ушей неосторожные замечания. Но откуда у него в лексиконе такие выражения? «Изящная словесность», of скажите на милость! Где он их набрался?
Чтобы выиграть время, Лидия молча протянула руку за бутылкой и хорошенько приложилась к джину.
– Может, объяснишь наконец, чем тебе не нравится слово «ковбой»?
– Для многих это аналогично слову «олух». Или, если хочешь, «деревенщина».
– Но ведь ты ни то и ни другое.
– Очень мило с твоей стороны. Но я в принципе не терплю предубеждения, ни от кого, даже минутного.
Лидия понимающе кивнула и позволила забрать бутылку. Потом она положила подбородок на колени, обвила ноги руками и уставилась на тлеющие угли. Продолжать разговор не хотелось. Чувство довольства, тепло костра и ночная тишь располагали к молчанию. Все же она произнесла совсем тихо, больше для себя самой:
– Каждый судит предвзято, судят и его – такова жизнь. Чтобы составить правильное мнение о человеке, нужно съесть с ним пуд соли. Главное – не упорствовать в своих заблуждениях. – Она помолчала, вздохнула. – Вот я, например. Кто я? Какая? Никто этого не знает, даже я сама, но каждый думает, что знает.
