Пи*дец, я знаю.
Принятие такого решения в некотором смысле разрушило меня. К счастью, я был в
нужном месте, чтобы выплеснуть своё разочарование и гнев, и мои безжалостные методы
заработали моё уважение среди одноклубников. У меня не было никаких проблем с
выполнением грязной работы в качестве проспекта. Если им нужно было, чтобы кто-то
преподал урок кровавым способом, я был в деле. Наверное, именно поэтому я теперь и
силовик.
Признаюсь, я хотел позвонить ей десятки раз, но после того, как я поклялся в
верности «Королевским ублюдкам», я узнал, что у них есть кодекс. У них есть правила, и
эти правила предельно ясны. Я не мог и не хотел их нарушать.
Кроме того, мне не пришлось бы беспокоиться о правилах клуба, если бы Хантер
знал, что произошло между мной и его сестрой. Но он всё ещё думает, что мы никогда не
пересекали эту черту. Теперь правила гласят, что я, как член клуба, не могу трахаться с
членами семьи других членов клуба без разрешения и голосования клуба. Всё очень
просто. Пересечение этой границы приводит к конфликту в клубе, а наш президент Чарльз
Мейсон – ярый сторонник этих грёбаных правил.
И всё же мне любопытно, думает ли она обо мне, интересуется ли, где я. С другой
стороны, она, вероятно, уже пошла дальше, и тот придурок, который трахнул её и бросил,
– последнее, о чём она думает. Я знаю, что она медсестра и теперь живёт своей жизнью, даже если она потеряла своего отца и теряет дом, в котором выросла. Но это не значит, что она не умеет держать себя в руках.
И это не значит, что она забыла обо мне.
— Вы уже закончили свои дела в центре города? — спрашивает Элли, ставя передо
мной заказанную колу.
— Только вчера закончили, а сегодня нас ждёт уже новая работа.
14
Когда я приехал в Бирмингем, чтобы присоединиться к «Королевским ублюдкам», Мейсон искал законный способ заработать деньги. «Ублюдкам» нужен был легальный
бизнес, чтобы отмывать прибыль от нашей торговли оружием. Хантер предложил создать
строительную бригаду. Мы с ним занимались этой работой с восемнадцати лет и имели
большой опыт. Кроме того, большие деньги можно отмыть за счёт расходов на
строительство.
— Итак, где сегодня Хантер? — спрашивает Элли, стараясь говорить беззаботно.
— Сержант по вооружению сегодня на пробеге, — отвечаю я, хотя на самом деле это
не её дело.
Правда в том, что Хантер действительно попросил меня поехать с ним в Брютон, чтобы быть там на похоронах его отца и на его воссоединении со Скайлар, но я отказался.
Придумал неубедительное оправдание, что я нужен клубу здесь. Для силовика это была
неплохая ложь. Я действительно нужен в клубе, так как Хантер взял с собой нескольких
членов. Наверное, он так же боялся снова увидеть Скайлар после стольких лет, как и я. С
этими ребятами он, наверное, чувствовал себя на десять футов выше и
пуленепробиваемым.
— На пробеге? — спрашивает Элли, и я знаю, что она спрашивает только потому, что у неё есть разговор к Хантеру. Я бросаю на неё взгляд, давая ей понять, что пробег
клубное дело, хотя для Хантера это было больше личным, чем что-либо ещё. — Ладно, я
поняла.
Выпив половину своей Колы, я слышу, как открывается дверь в клуб. Мне не нужно
оборачиваться, чтобы узнать, что Хантер вернулся. Я слышу, как Скайлар поднимает шум
из-за того, что её привезли в какое-то братство.
Братство? Серьёзно?
— Сколько здесь живёт мужчин? — расспрашивает она Хантера. — Это чертовски
смешно. Я сама могу о себе позаботиться, придурок.
Собравшись с духом, я поворачиваюсь на барном стуле лицом к женщине, которая
постоянно у меня на уме. Её длинные, волнистые каштановые волосы такие же, но
Скайлар другая, более красивая и более взрослая. По-прежнему долбаный нокаут для
меня.
Она прищуривается, глядя на меня, и моё сердце колотится сильнее в груди. Когда
она идёт ко мне, её каблуки стучат по твёрдому дереву пола с каждым шагом, который
она делает.
Не знаю, чего я ожидал, но Скайлар замахивается и бьёт меня кулаком в челюсть. Я
