3 апреля 2019 года, 14:05. Московская область, государственная дача «Ново-Огарево».
Присутствуют:
Президент Российской Федерации – Владимир Владимирович Путин;
Президент Республики Беларусь – Александр Григорьевич Лукашенко.
Не успел президент разобраться с назначением нового премьера и утряской его команды, как из Минска прилетел новый гость. И даже удивительно, как одолевающая этого человека многовекторность, не разорвала его на части. Одна часть полетела бы в Москву, другая в Киев (хотя что там сейчас делать?), третья – в Брюссель. Но нет – господин Лукашенко весь целиком, без остатка, кинулся в Москву, ибо вокруг этого человека со страшным грохотом рушился привычный ему мир. И ведь что самое интересное: он не взял с собой любимого младшего сына-наследника, хотя прежде неизменно таскал его на подобные «рабочие» встречи.
Если год назад, когда только что раскрылись новенькие Врата, и Красная Армия вступила в войну с гитлеровским нацизмом, с этим человеком никто не стал разговаривать, ибо тогда банально было не до него, то теперь российский президент решил снизойти до душеспасительной беседы со своим белорусским коллегой. Как-никак, политический старожил, старше которого только такие аксакалы как казахский президент Назабаев и таджикский рахбар Эмомали Рахмон, еще недавно бывший Рахмоновым… Да и окончательно решить все вопросы перед вступлением в новую эпоху тоже было необходимо.
На заре своей политической карьеры, на фоне ужасно непопулярного Ельцина Александр Лукашенко выглядел вполне достойной альтернативой этому не приходящему в сознание либерал-алконавту. И ради перспективы однажды взгромоздиться на российский трон он даже создал под себя союзное государство России и Белоруссии, обзаведясь в российском обществе небольшой, но стойкой армией поклонников. Эти люди везде и всюду прославляли политический гений и прозорливость белорусского вождя, а также расхваливали белорусское экономическое чудо, забывая, что это благополучие основано на преференциях со стороны России.
Но в двухтысячном году эта возможность умерла навсегда, и дальше пустых деклараций этот союз не продвинулся. С тех пор иногда о Союзном государстве забывали, иногда вспоминали вновь, но отношения между двумя частями этого образования неизбежно портились. Российские власти (да и обычных граждан) раздражало, что «незалежная» Беларусь стремится залезть к ним на шею и свесить ноги, а власти в Минске сначала болезненно реагировали на каждое урезание льгот и преференций со стороны России, а потом ударились в политическое многоженство, что в Москве сочли узаконенным предательством российских интересов. Чем хуже были отношения России с коллективным Западом и примкнувшей к нему Украиной, тем активнее белорусское государство стремилось разработать эту золотую, как ему казалось, жилу.
Дружба с этим персонажем получалась какая-то подпорченная, с душком. Сегодня он клянется в верности, клянчит кредиты и льготы для своих предприятий, а завтра отправляет в Россию переупакованную в Белоруссии санкционку, обхаживает своих белорусских русофобов-змагаров, и взасос целуется с заклятыми врагами России, называя себя проводником великого славянского братства. До какого-то времени этот минский незалежный дух можно было еще терпеть, но после того как началась операция по нормализации обстановки на Украине, политическое многоженство белорусского бацки стало совершенно неуместным. Потому-то, желая расставить все точки и развесить все сережки, президент и выбрал в своем сверхплотном графике время для встречи с «коллегой». И ради атмосферы добросердечности и откровенности во время этого разговора он даже вышел встречать гостя на крыльцо.
Погода была так себе: с неба из низких туч сыпалось нечто странное, то ли дождь, то ли снег. Президент Лукашенко, придерживая шапку, вылез из длинного членовоза и, увидев хозяина дачи, стоявшего на крыльце в легкой куртке, ни слова не говоря направился в его сторону. Встретились, пожали друг другу руки, даже обнялись, после чего Путин сказал: «Пойдем» – и увлек гостя внутрь дачи. И все, на этом открытая часть встречи, демонстрирующая дружелюбие переговаривающихся сторон, закончилась, дальше началось сплошное закулисье.
