Я вздрогнул, потому что увидел: Иван чуть приоткрыл глаза. Только он смотрел не на меня, а сквозь, куда-то далеко-далеко, куда его утащил слег.
– Пеблбридж… – прошептал Иван. Помолчал немного и добавил: – Оскар…
Я даже всхлипнул, таким он был сейчас глупым и несчастным, со своим придуманным Оскаром Пеблбриджем, а ещё у него на груди были шрамы, значит, он воевал, а у меня отец тоже был военным, мама думает, что я его совсем не помню, только это неправда.
Конечно, мало ли как было, может, даже Иван и папа друг в друга стреляли, только на самом деле это не важно, война это война, а дружба это дружба, Иван ведь и впрямь старался быть моим другом, значит, не мог я его оставить гнить в зелёной воде…
Привстав на цыпочки я потянулся к полочке, хотел выключить приёмник, потом вспомнил, что это вредно, и просто закрыл подтекающий кран горячей воды. Когда ванна остынет, Иван сам очнётся. Только я не хотел после этого с ним разговаривать, ничего уже нельзя было бы сделать, кончилось бы тем, что я разревелся бы…
На самом деле я и заплакал, выскочив в спальню, и долго стоял у окна, чуть раздвинув штору и глядя на луну, потом мне почудилось, что Иван уже очнулся и стоит за спиной, голый, страшный, с безумными глазами… Я повернулся и взвизгнул на всякий случай, но его там не было, конечно, слег так быстро не отпускает.
Тогда я подошёл к телефону и быстро, чтобы не передумать, нажал кнопочку повтора. Номер набрался, и мне ответил скучный заспанный голос:
– Алло, отель «Олимпик»…
Такого я совсем не ожидал. И от растерянности бухнул первое, что в голову пришло:
– Соедините с Оскаром Пеблбриджем… пожалуйста…
В трубке помолчали немного, потом раздражённо сказали:
– Какой номер, мальчик?
Номера я не знал, и поэтому только всхлипнул и повторил:
– Пожалуйста… я один дома… пожалуйста.
Конечно, женщина разжалобилась и через полминуты переспросила:
– Оскар Пеблбридж? А ты не шалишь, мальчик?
– Нет, – сказал я.
– Соединяю, – сказали мне, и в трубке раздались долгие гудки. Я обрадовался тому, что угадал и что друг Ивана, Оскар, и впрямь жил в отеле, только ещё неизвестно было, в номере ли он…
– Да! – сказали громко и раздражённо.
Голос был неприятный, совсем не сонный, но раздражённый, и я заколебался.
– Опять… – произнёс человек куда-то в сторону, и я понял, что сейчас трубку бросят.
– Извините, пожалуйста, – громко крикнул я в телефон, – извините, вы знаете Ивана?
Наступила тишина, потом незнакомец вкрадчиво спросил:
– Знаю, а ты кто, мальчик?
Тут я сообразил, что, может быть, это вовсе не Оскар, и ответил вопросом на вопрос, хоть это и очень некультурно, меня мама всегда ругает за такое:
– А вас как зовут?
На той стороне провода приглушённо советовались, потом мужчина сказал:
– Я Оскар Пеблбридж. Кто ты? Откуда знаешь Ивана?
– Вы его друг? – поинтересовался я и решил, что если он скажет «да», то я нажму на рычаг.
– Как оказалось – да, – задумчиво ответил Оскар. – Честное слово.
У него вдруг в голосе прорезалось что-то от Ивана, и тогда я решился. Назвал адрес, объяснил, как войти, чтобы никого не разбудить, попросил приехать быстрее. Даже пятки у меня вспотели от страха, когда я это делал. Только что ещё оставалось, не врачей же вызывать?
Оскар помолчал, потом спросил:
– Можно я приеду с другом? Он хороший человек.
Я представил Ивана, какой он здоровый и сильный, и сказал:
– Ладно.
В ванную заглядывать я больше не стал, вместо того пошёл и разбудил Рюга. Он никак не хотел просыпаться, видно, ему снилось что-то хорошее, а когда проснулся и выслушал, то чуть меня не убил.
– Ты же говорил, он не такой! – возмущённо шипел Рюг, одеваясь. – Ты же… ты…
Понятно всё, конечно, у него отец слегач, но разве я виноват? Может, Рюг это и поймет к утру, но сейчас он завёлся.
– Я сматываюсь, – открывая окно, сказал он. Подумал и предложил: – Пошли, я знаю, где доспим…
Значит, не до конца на меня обиделся, раз с собой зовёт! Но я помотал головой. Больше всего мне хотелось, чтобы Рюг остался, но просить его толку не было.
Пока Рюг спускался по водосточной трубе, я смотрел в окно, а потом пошёл и снова заглянул в ванную. Я боялся, что Иван захлебнется, но ванна для него оказалась слишком мала, и голова торчала наружу. От воды уже пар не шёл, и видно было, что слег его отпускает.
