— Ну, много чего…
— Опа, а я уже знаю…, — медленно произнёс лейтенант. — Миловидная блондинка… жена, наверное. Пожилой мужчина, немного на тебя смахивающий — отец. А вот матери я почему-то не вижу.
— А нету матери, умерла она, когда я ещё в школе учился, — ответил капитан и удивлённо добавил: — Ну… ты же нас читаешь, как книжку… С тобой рядом и думать-то ни о чём нельзя. А что ж ты в полицию не идёшь работать? Из тебя бы сыщик классный вышел.
— А не хочу я в полицию, мне и здесь нравится. Меня, может, романтика космоса пленила.
Они дошли до неплотно прикрытой двери, из которой тянулся через весь коридор толстый силовой кабель. Решено — на этот раз всё сделает сам паранорм, а Чернов с пулемётом — на подхвате. Если вдруг выяснится, что астрофизик никакой не астрофизик, если вдруг всё выйдет из-под контроля, то на сцену выйдет Чернов.
Сергей постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. И сразу увидел напуганное лицо астрофизика. Бледный, руки тряслись, как у алкоголика, зрачки бегали, как два теннисных мяча на корте. Лафайет ему уже всё рассказал.
Увидев особовского капитана с огромным крупнокалиберным «Витязем-спейсмодификат», Евсеев испугался ещё больше, а теннисные мячи перестали прыгать и глаза уставились в одну точку, застопорившись на чёрном зрачке ствола.
— Я хотел задать всего лишь один вопрос, — эмпат забурился в комнатушку и втянул за собой Чернова.
Прошин рассуждал так. Если пришелец и завладел телом человека, то не смог бы в полной мере сделать это с его памятью. Он бы не разобрался с ней и просто не понимал бы некоторых вопросов. Например, вопросов о детстве. Или о любви. Главное, задать вопрос позаковыристее и проследить за образами, что родятся в мозгу собеседника. И даже в том случае, если инопланетянин поймёт всё, то первым делом вспомнит именно своё детство… и свою любовь…
— Спрашивайте, — покорился астрофизик, запахивая полы халата и поёжился, будто от холода.
— Илья Юрьевич, пожалуйста, ответьте мне на один вопрос. Можете относиться к моим словам серьёзно или как к розыгрышу, это ваше дело. Главное, выслушайте их.
Эмпат уловил несколько картинок в голове Евсеева. Тот боялся, что накажут за убийство, и ещё что Чанов снова появится рядом и посмотрит на него своим мёртвым взглядом. Вполне себе человеческое поведение. Но это не всё. Надо протестировать, как и задумано.
— Расскажите мне, пожалуйста, о самом ярком детском воспоминании. Из того времени, когда вы ещё не ходили в школу… Когда были маленьким мальчиком.
Астрофизик удивлённо посмотрел на паранорма. Сейчас он был похож на ребёнка.
— Странный вопрос. Да ещё под стволом пулемёта. Вы с ума сошли?
— Мы все с ума сошли в какой-то степени, — ответил Сергей. — Просто скажите, что вы вспомнили. Сааме яркое воспоминание.
Пошла картинка! Стол… на нём большой торт… пять свечей… Молодые и красивые мужчина и женщина… Наверно, отец и мать… Она в нарядном платье, он в джинсах и футболке…
Евсеев немного помедлил, будто перебирая ворох воспоминаний, а затем начал говорить:
— Не знаю, зачем вам это. Но вот… слушайте. Самое яркое воспоминание — мой день рожденья. Мне исполнилось пять лет. Мать купила огромный торт… Отец как раз приехал из командировки. Они тогда ещё не разошлись, и всё было хорошо…
— Понятно… Я рад, что заставил вас вспомнить о приятном, — облегчённо произнёс Прошин. — Вы можете быть спокойны… и ничего не бойтесь, всё будет хорошо… Он больше не появится. А мы пойдём. И, надеюсь, больше не будем докучать вам. Пошли, Женя.
Они вышли в коридор. На вопросительный взгляд Чернова лейтенант ответил:
— Свой. Хомо наш сапиенс. Астрофизик очень быстро сориентировался. И кроме этого, в его голове всё расставлено по местам. Едва Сергей спросил про детство, и тот сразу представил родителей, огромный торт на пять свечей. Всё искренне, никакой фальши. Настоящие детские воспоминания.
Женя уже ознакомился с возможностями паранорма, но его всё равно впечатлило, что вот так, задав один вопрос, можно узнать, о человеке абсолютно всё.
Они шли по коридору, а лейтенант увлёкся и стал рассказывать о том, как действуют эмпаты.
