Кравер мрачно рассматривал снимок.
— Мы прогуляемся немного. Фотографию можете взять себе, — добавил Вильерс.
Они с Джексоном отошли к ближайшему фонарю и закурили.
— Кто это такой, черт побери? — спросил Кравер. — Разговаривает, как джентльмен, а похож на хулигана с Ист-Энда.
— На самом деле он офицер гренадерского гвардейского полка. Сейчас работает в спецслужбе, — ответил Фергюсон.
— С такими-то волосами? Вы что, смеетесь?
— В спецслужбе разрешается носить длинные волосы, суперинтендент. В целях маскировки, если вы не хотите, чтобы вас сразу же распознали в доках Белфаста или где-то еще в темных переулках.
— Он надежный человек?
— О да! Имеет две награды. Военный крест за действия против партизан в Омане и еще за работу в Ирландии. Подробности разглашению не подлежат.
Кравер еще раз взглянул на снимок.
— Паршиво! Могу себе представить, чем это обернется для нас.
— Мы пришлем вам полный отчет.
— Не сомневаюсь!
Кравер вылез из машины, и Вильерс подошел к нему. В свете уличного фонаря его лицо казалось бледным.
— Забыл сказать вам еще кое-что, суперинтендент. Там в саду лежит ваш человек. Пришлось отключить его. Вы найдете его под деревом возле пруда в его собственных наручниках. С ним все в порядке, на обратном пути я проверил. Вот только собаку жаль.
— Сукин сын! — пробормотал Кравер.
Он подошел к своему «форду», хлопнул дверцей и уехал.
— Садись, Тони, — пригласил Фергюсон. — Я думаю, вы сможете самостоятельно избавиться от этого фургона, сержант-майор? Я не спрашиваю, где вы его взяли.
— Сэр. — Джексон щелкнул каблуками и пошел через площадь к фургону.
Вильерс сел в «бентли» рядом с Фергюсоном. Фокс завел мотор.
— Кажется, у тебя осталась еще неделя отпуска? — осведомился Фергюсон.
— Официально — да.
Фергюсон задумчиво посмотрел в окно. Автомобиль обогнул Мемориал королевы Виктории перед дворцом.
— Ты давно видел Габриель?
— Давно, — спокойно сказал Тони.
— Она все еще живет в той квартире на Кенсингтон Палас Гарденз?
— Иногда. Эта квартира принадлежит мне, но она пользуется ею с моего согласия. Конечно, у нее есть и своя квартира в Париже.
— Жаль, что вы разошлись.
— Не надо жалеть. Для нас обоих так будет лучше всего.
— В самом деле?
— Да.
Фергюсон поежился и плотнее закутался в плащ. Тем не менее он еще ниже опустил стекло, и в салон ворвался холодный утренний ветер.
— Иногда я удивляюсь, зачем мы вообще живем?
— Меня не спрашивайте, — сказал Вильерс. — Я живу просто так.
Он сложил на груди руки, откинулся в угол, закрыл глаза и мгновенно уснул.
Бригадир Чарльз Фергюсон предпочитал работать дома, в своей квартире на Кавендиш-сквер, когда появлялась возможность. Ему нравилась домашняя обстановка. В квартире был настоящий камин, в котором горел настоящий огонь. Все остальное тоже было выдержано в георгианском стиле. Все подходило одно к другому, включая шторы на окнах.
В десять утра после той ночи, когда Вильерс проник во дворец, Фергюсон сидел у камина и читал «Файненшл таймс». Дверь открылась, и появился Ким, слуга Фергюсона, бывший гурка.[3]
— Мадемуазель Легран, сэр.
Фергюсон снял очки и встал.
— Пригласи ее сюда, Ким, и принеси чай на троих.
Ким исчез, а через несколько секунд в комнату вошла Габриель Легран.
Фергюсон снова отметил про себя, что Габриель — самая красивая женщина, которую он только встречал в своей жизни. Она была одета для верховой прогулки — сапожки, бриджи, белая блузка и старый пиджак из донегольского твида. Светлые волосы подвязаны красной ленточкой. Габриель серьезно смотрела на него своими большими зелеными глазами и похлопывала по ноге хлыстом, который держала в левой руке. Она была довольно высокой, почти пять футов восемь дюймов. Фергюсон подошел к ней, вытянув руки и приятно улыбаясь.
— Моя дорогая Габриель! — Он поцеловал ее в щеку. — Я вижу, что вы больше не миссис Вильерс?
— Нет, — просто ответила она. — Я — это снова я.
У нее было безупречное произношение леди из высшего английского общества и очень приятный голос. Она бросила хлыст на стол, подошла к окну и выглянула на улицу.
— Вы видели Тони? — спросила она.
— Как раз об этом я хотел спросить вас, — ответил Фергюсон. — Я думал, вы его видели. Он здесь, в городе. Что-то вроде отпуска. Разве он не появлялся в своей квартире?
