Операция №6 - страница 20
Гроза, нависшая над полковником Качке, быстро миновала благодаря его энергичным действиям, и, по крайней мере, две недели можно было считать себя в полной безопасности.
Хайль!
Кирьяк не вернулся в Сухов вместе с «победоносным» батальоном Штаубе. По приказанию капитана он остался в районе квадратов «Волк-4» — «Барс-8» — «Юпитер-6», чтобы выследить остатки разгромленного десанта, которые, несомненно, попытаются связаться с партизанским отрядом этого таинственного «товарища П.».
По замыслу Штаубе, это и будет той нитью, которая приведет Кирьяка в расположение партизанского отряда. А, установив местонахождение партизан, Штаубе будет уже нетрудно внезапно нагрянуть на них и уничтожить.
Это была прямая директива полковника Качке, которую тот, в свою очередь, получил от генерал-майора Зитца.
Мысли у Штаубе были весьма радужными. После разгрома десанта разгромить партизанский отряд, действующий в непосредственной близости от Сухова, — значило сделать большой скачок по лестнице чинов, отличий и наград.
За один год от обер-лейтенанта до, непременно, полковника, — вот это карьера, черт подери!
И Штаубе стремился использовать благоприятные условия, чтобы скорым шагом достичь заветной цели.
Хауптман[2] Штаубе звучит куда лучше, чем обер-лейтенант Штаубе. Майор Штаубе — несравненно по звучанию с хауптманом Штаубе. Но черт подери! — что такое майор в сравнении с таким звучным чином — полковник!
Вот почему Кирьяк остался в районе названных квадратов: капитан Штаубе пек блины, пока сковорода была раскалена.
Оставшись один, Кирьяк присел на пенек, предварительно сняв с него рыхлую шапку снега, и, свернув козью ножку, закурил.
В лесу было тихо: не слышалось даже писка мелких пичуг, не шипел ветер в кронах сосен и елей, и вокруг, быть может, на много километров, не находился ни один человек.
Но Кирьяков ошибался. За ним следило несколько пар зорких глаз.
Неотступно наблюдала за ним и еще одна пара глаз, горящих лютой, неугасимой ненавистью.
Но Кирьяков не подозревал ни о глазах нескольких людей, ни о глазах одного, страшного для него человека.
Накурившись, он поднялся, не спеша сделал несколько шагов к густому кустарнику и скрылся в его чащобе.
Вскоре оттуда послышался тихий напев рации, вспыхнули лампочки накала и методично застучал ключ, выбивая азбуку Морзе.
Кирьяков так увлекся передачей, что не заметил, как четыре человека с автоматами на перевес осторожно приближались к нему.
Потом события начали развиваться с необычайной быстротой: трое крепких мужчин разом навалились на Кирьякова, сунули ему в рот кляп и затем крепко скрутили его по рукам и ногам.
Трое крепких мужчин разом навалились на Кирьякова.
— Наконец-то, ты попался, предатель. — с ненавистью произнес один из трех, высокий, широкоплечий, широкогрудый.
Окидывая глазами своих неожиданных врагов, Кирьяков вдруг остановился на девушке в заячьем треухе. Лицо его побагровело от натуги, на лбу и шее вздулись тугие жгуты вен, и кляп с силой, как стрела, вылетел у него изо рта.
— Вера? — сиплым голосом проговорил Кирьяков и глаза его стали большими, круглыми и светлыми.
Майор Рогов сидел возле рации с Чернопятовым, который принимал донесение от Звягинцева «о разгроме десанта» батальоном капитана Штаубе.
Звягинцев сообщал о положении группы после боя и просил выслать в район «Трех ключей» четырех человек для эвакуации двух раненых.
— И все-таки двое наших ранены и, видимо, не легко, раз просят помощи, чтобы их перенести, — в раздумье произнес Чернопятов.
Рогов посмотрел на него.
— Откровенно говоря, товарищ комиссар, — ответил он, — я ждал худшего… Кстати сказать, и вы тоже… После такого боя, когда противник имел батальон, наши потери ничтожно малы. В сущности, их вообще нет. Ведь эти двое раненых, если и не войдут опять в строй, то не потеряны для труда… Не так ли?
— Это так, — согласился Чернопятов. — Ваш план, товарищ майор, прямо сказать, талантливый…
— Э, товарищ Чернопятов, — заметил Рогов. — Что наши планы без мужества и стойкости тех, кто их выполняет… Честь и слава нашим советским воинам, товарищ комиссар!
