— Я достану эти чертежи, — она беспокойно покрутила головой. — Они подтвердят, что это не музыкрон.
— Колин… — Эрик крепче обнял ее и почувствовал поднимавшуюся внутри него теплоту.
— Да, — она подвинулась ближе.
Он наклонил голову. Ее губы были теплыми и мягкими. Колин прижалась к нему, затем отшатнулась, и снова удобно устроилась в его руках.
— Так нельзя, — сказала женщина.
Эрик снова наклонил голову, она подняла к нему лицо. Поцелуй был спокойным.
Колин медленно отшатнулась и повернулась к заливу.
— Я не могу так, — прошептала она. — Все очень быстро.
Эрик приблизил лицо к ее волосам и вдохнул.
— Что мне делать?
— Найти дорогу домой.
— Моя дорогая, — вздохнул Эрик.
Их губы вновь встретились. Колин отодвинулась и дотронулась до его щеки.
— Мне надо идти.
— Когда я увижу тебя?
— Завтра. Я скажу Питу, что мне надо пройтись по магазинам.
— Где?
— У тебя есть лаборатория?
— В моем доме на Чалмерз Плейс на другой стороне озера. Ты найдешь адрес в справочнике.
— Я приду, когда достану схемы, — они снова поцеловались. — Мне и правда надо идти.
Эрик крепко прижал ее к себе.
— В самом деле надо, — Колин отошла от него.
— До свидания, Эрик, — добавила она в нерешительности и растворилась в темноте.
Он услышал жужжание лифта. Эрик откинулся на ограждение и глубоко вдохнул несколько раз, пытаясь успокоиться.
Неторопливые шаги приблизились к нему слева. Его ослепил свет фонарика, но Эрик сумел увидеть нарукавную повязку ночного полицейского. Луч фонаря переместился на его нагрудный значок.
— Вы припозднились, доктор.
Свет снова вернулся на его лицо и мигнул. Эрик понял, что его сфотографировали, это была обычная процедура.
— Вы испачкались в помаде, — сказал полицейский и ушел мимо купола лифта.
Худощавый человек находился внутри музыкрона. Его узкое лицо было искажено ненавистью. В мозгу Пита пронеслась горькая мысль: «О, какая милая любовная сценка! Доктор хочет кое-что узнать».
— Я дам ему схемы, — он криво усмехнулся. — У него будет чем занять голову после нашего отъезда.
Перед тем, как лечь спать, Эрик отправил трансграмму своей секретарше, миссис Бертц, в которой попросил отменить все встречи на завтра. Затем он уютно устроился на подушке, обняв ее. Сон не шел. Он сделал специальные дыхательные упражнения, но спать по-прежнему не хотелось. Эрик вылез из кровати, надел халат и сандалии и посмотрел на часы — пять минут третьего утра, суббота, 15 мая 1999 года.
— Всего лишь двадцать пять часов назад меня мучил кошмар. А сейчас… Я не знаю, — подумал он, улыбнувшись. — Нет, знаю. Я влюблен. Я чувствую себя студентом колледжа.
— Я влюблен, — Эрик тяжело вздохнул. Он закрыл глаза и мысленно представил себе Колин. В его мозгу пульсировала мысль. — Эрик, если ты только разрешишь загадку Синдрома, весь мир будет у твоих ног. Я становлюсь маньяком… А если Пит увезет музыкрон из Сиэтла, что тогда?
Он щелкнул пальцами, подошел к видеофону и позвонил в круглосуточное туристическое агентство. Девушка из агентства, в конце концов, согласилась за специальное вознаграждение посмотреть даты интересующих его заказов. Эрик сообщил ей код кредитной карточки, разорвал соединение и подошел к стойке с микрофильмами, которая находилась напротив кровати. Он пробежался по названиям и остановился на надписи «Следствия форм энцефалографических волн, исследование девяти мозговых импульсов, доктор Карлос Аманти». Эрик нажал кнопку селектора напротив кассеты, активизировал экран над стойкой и вернулся в кровать, захватив пульт дистанционного управления.
Первая страница появилась на экране; освещение комнаты автоматически ослабло. Эрик стал читать.
«Существуют различные виброимпульсы, диапазон частот которых охватывает и даже превышает диапазон слуха человека. Их воздействие приводит к эмоциональному отклику в форме страха различной степени. Некоторые из этих виброимпульсов, неточно названных звуком, действуют на грани эмоционального восприятия человека. Можно сказать, в пределах разумного, что все эмоции являются реакцией на гармонические колебания.
Многие исследователи предпочитали изучать эмоции с характерной реакцией энцефалографических волн. Можно назвать хотя бы работы Картера по дзета-волнам и любви, Реймана — по пи-волнам и абстрактному мышлению, Поулсона — по тэта-волнам как индикатору степени печали. Целью данной работы является следующее: проследить эти характерные отклики и обратить внимание на то, что является, как я полагаю, совершенно новым направлением в интерпретации…»
