Опекун безумца - страница 21

Шрифт
Интервал

стр.

— Привет, Брюс. Говорят, тебе укоротили дыхалку.

— Привет, Носарь, — вызывающе ответил Сарджент, — а у тебя рубильник на месте, его никто не посмел укоротить?

И без того темные глаза Барселонца почернели, он придвинулся вплотную к обидчику. Правую руку Барселонец держал в кармане, и все же Брюс решил рискнуть — Носарь предпочитал не таскать с собой оружия, особенно среди бела дня и особенно там, где его знают. Брюс молниеносным движением выхватил револьвер и приставил к животу Барселонца. Выстрел?.. Тишина! Значит, Носарь без оружия. Брюс выиграл секунды и знал, что теперь он выкрутится.

Даниель Поганка с трудом поднялся с пола, схватился за карман. Барселонец сделал предупреждающий жест:

— Я провожу Сарджента до машины. Не кипятитесь, ребята. Хоть город велик, но люди рано или поздно встречаются. — Барселонец взял Сарджента под руку, и, как два добрых друга, они двинулись к выходу; ствол револьвера покоился между третьим и четвертым ребром Барселонца.

На улице, не доходя шага до машины, Барселонец откашлялся.

— У тебя сегодня пасха, Брюс. — Он хотел сказать: «На твоей улице праздник, но еще не вечер».

— Носарь, — Сарджент оперся о капот, — ты что-нибудь имеешь против меня?

— Ты проколол нам дело, Сарджент, вроде как обляпал любимые белые брюки, понял? К тому же, — Барселонец попытался подняться выше уязвленной гордости, криво улыбнулся, — дался тебе мой нос…

— Я слышал, тысячи за две тебе вырежут новый.

— Слушай, Сарджент, — Барселонец медленно пятился от машины, — я живу не носом, а башкой и еще тем, что никогда не забываю платить по счетам.

— Меня пугать бесполезно. — Брюс упрятал револьвер и уселся за руль…

Дождь зарядил с утра, контуры особняка почти растворились в потоках воды, щетки носились по лобовому стеклу машины. Сарджент вглядывался в муть — опасался пропустить «остин» Гордона Кэлвина. Подопечный выехал в десять двадцать три, миновал эстакаду, нависшую над железнодорожными путями, быстро проскочил развязку у памятника Героям и устремился к Мышиным озерам.

Неужели снова купание? Сарджент висел на хвосте «остина» и обрадовался, когда тот притормозил у ресторана «Танцующая креветка».

Кэлвин вошел по-хозяйски. Сарджент застыл на пороге. Гордон обернулся и поманил его. Брюс нерешительно приблизился. Ситуация нелепа, но… неизбежна.

— Я приглашаю вас, — с напускной торжественностью Кэлвин сделал плавный жест и потащил Брюса к столу.

Оказалось, безумец — простецкий парень с юмором и располагающими манерами. Наверное, у него помрачения полосами, подумал Сарджент, так бывает. Сидели долго, смакуя блюда, перебрасывались фразами мирно и тихо, так что через час Брюс удивился: неужели его приятный собеседник, разумный и доброжелательный, болен? Припоминали смешные случаи своего детства, немного поболтали о первых привязанностях, умело обходя темы, касаться которых не хотелось.

Брюс ловил себя на том, что безумец ему симпатичен: неглуп и держит себя именно так, как ценил это Сарджент в серьезных, приличных мужчинах. Кэлвин внимательно слушал собеседника, время от времени отпускал тонкие замечания, предлагая вместе с ним посмеяться над той или иной нелепостью, которыми изобилует жизнь; он мог рассказывать забавные истории с подтекстом, причем так ненавязчиво, что слушатель не чувствовал его превосходства, беседующие будто вдвоем изобретали все то, о чем Кэлвин рассказывал один. В какой-то миг Сарджент пожалел, что, дожив почти до сорока, так и не обзавелся другом; как хорошо вот так говорить, зная, что тебя поймут и поддержат, а если и предостерегут, то без нажима, так, что вовсе не возникнет желания поступить наоборот. Улыбка Кэлвина добила Сарджента открытостью и беззащитностью, и он подумал: «Понятно, что Бейкер не может допустить, чтобы погиб такой славный человек». К концу обеда Брюс ничего так не желал, как спросить: «Что я могу для вас сделать?» Но что он мог? Его возможности сейчас на удивление скудны: платил ему Бейкер, и единственное, что мог Сарджент, умерить свою бдительность. Но тогда и Бейкер и он потеряли бы этого человека. Выходило, Сарджент ничем не мог быть полезен своему новому другу. Брюс не заметил, как в его сознании полупрезрительное, жестокое «безумец» оказалось вытесненным понятием «друг».


стр.

Похожие книги