Опасный метод - страница 28

(Фрейд смотрит на него в ужасе, с полуоткрытым ртом. Юнг пытается немного умерить свой пыл.)

Я говорю это как друг.

Фрейд. Тогда избави меня боже от врагов.

Юнг. Хотя тот случай в Кройцлингене должен был бы мне ясно показать, что вы больше не считаете меня своим другом.

Фрейд. Опять вы за свое!

Юнг. Приехать в город, что в двадцати минутах от Цюриха, и не сделать ни малейшей попытки со мной увидеться!

Фрейд. Я же вам написал, сообщил о своем приезде.

Юнг. И приурочили получение мною этого письма к своему отъезду.

Фрейд. Откуда мне было знать, что вы проводите выходные на природе?

Юнг. Да вы и не собирались ко мне приезжать!

Фрейд. Зато вам ничто не мешало ко мне приехать.

Юнг. Чтобы сорвать вашу встречу с новым почитателем?

Фрейд. Да у этого человека рак! Потому я и торопился его повидать.

Юнг. Это отговорки. Если помните, когда я предложил вам спуститься на один лестничный пролет, чтобы засвидетельствовать уважение господину директору клиники, вы отказались. Да еще добавили: пусть, мол, делает собственные выводы. Он тогда сделал выводы, а теперь и я могу сделать свои!

>Фрейд сдерживается, чтобы не взорваться. Ему стоит неимоверных усилий сохранять спокойствие.

Фрейд. Давайте вернемся к нашей непосредственной дискуссии. Отправной точкой, если помните, послужило мое признание того факта, что эти обмороки, скорее всего, являются следствием какого-то неразрешенного невроза; мне казалось, все психоаналитики сходятся во мнении, что в небольших неврозах нет ничего постыдного. Но вот передо мной стоит такой человек, как вы, который позволяет себе совершенно аномальное поведение, а потом во все горло кричит, насколько он нормален, и вот это уже внушает довольно серьезные опасения. Вы сами хоть на минуту задумывались о своем заболевании?

Юнг. С нетерпением жду вашего диагноза.

Фрейд. Вряд ли вы согласитесь с каким бы то ни было диагнозом, если он будет поставлен мною. Рекомендую обсудить вашу проблему с какой-нибудь доверенной пациенткой. Из числа тех, с которыми вы установили контакт на более интимном уровне.

(Теперь уже Юнг ловит ртом воздух, но Фрейд не дает ему опомниться.)

А теперь сделайте одолжение, избавьте меня от своего присутствия.

Юнг. Я не позволю…

Фрейд. Вон!

(Юнг расправляет плечи и, поставив стакан на стол, без единого слова направляется к выходу. Когда он оказывается у самого порога, Фрейд бросает ему в спину.)

И считайте себя свободным.

>Юнг останавливается, но не оборачивается.

Юнг. Как вы сказали?

Фрейд. Не трудитесь изображать из себя друга.

(Юнг поворачивается и смотрит на него в упор.)

Наши отношения давно висят на ниточке; более того, эта ниточка сплетена в основном из прошлых разочарований. Разорвав ее, мы ничего не потеряем. Уверен, вы с этим согласитесь.

>Юнг всеми силами старается сохранять равновесие, но, когда он заговаривает, голос его дрожит.

Юнг. Отлично. «Дальше — тишина».

>Разворачивается и уходит; Фрейд, оставшись в одиночестве, закрывает лицо рукой.

>Во всю сцену — идиллия: прекрасный парк в Кюснахте, сбегающий к ослепительно-голубому Цюрихскому озеру; солнечный день летом 1913 года. У берега алеют паруса яхты, принадлежащей Юнгу. Сам Юнг сидит в плетеном кресле, развернув его под углом к озеру. Ближе к зрителям стоят Эмма и Агата: они беседуют с Сабиной, у которой на пальце блестит обручальное кольцо; ее беременность бросается в глаза.

Эмма. Как приятно наконец-то познакомиться с вами лично, доктор Шпильрейн.

Сабина. Мы когда-то встречались. Я была пациенткой вашего мужа.

Эмма. Да, что-то припоминаю.

Сабина. У вас чудесные дети.

>Ерошит золотистые волосы Агаты.

Эмма. Спасибо. Непременно сообщите нам, когда у вас произойдет радостное событие. Вы, наверное, хотите мальчика.

Сабина. Нет-нет, мы с мужем надеемся, что будет девочка.

Эмма. Ах вот оно что.

(Поворачивается к Агате.)

Беги поиграй с другими, Агги.

Агата. Можно мне тут побыть?

Эмма. Слушайся маму, а не то доктор Шпильрейн расхочет, чтобы у нее была девочка.

(Агата убегает; Эмма поворачивается к Сабине.)

Помогите ему — надежда только на вас.

Сабина. Что случилось?

Эмма. Он не в себе. Безнадежно запутался, увяз в своей книге. Перестал спать. Свернул частную практику. До сих пор не может опомниться после травмы, которую нанес ему конфликт с профессором Фрейдом. Я не понаслышке знаю о таких состояниях и убеждена, что ему грозит неминуемый нервный срыв.