Сабина. Нет. Я здесь проездом из Женевы. Естественно, заглянула тебя проведать. Мне уже пора — не опоздать бы на поезд.
Юнг. Да-да, конечно, извини, я просто…
(Прервавшись на полуслове, опять устремляет взгляд на озеро.)
Этому не бывать. Он никогда в жизни не признает, что мы зашли в тупик, полагаясь только на те вещи, которые доступны пониманию. Нужно идти вперед, искать нехоженые тропы. Нужно вернуться к истокам нашей веры — без этого не может быть движения вперед. Я не хочу открывать маленькую дверцу и показывать пациенту его болезнь, которая жабой засела у него в голове. Я хочу найти способ помочь пациенту заново обрести себя, наставить его на тернистый путь, в конце которого ожидает тот человек, каким он всегда мечтал стать.
Сабина. Но зачем же при этом загонять в болезнь самого себя?
Юнг. Только тот врач способен исцелять, который сам страдал.
>Молчание. Его нарушает Сабина, которая заговаривает как ни в чем не бывало.
Сабина. Я слышала, у тебя новая возлюбленная.
Юнг. Ну…
Сабина. Она похожа на меня?
Юнг. Нет, нисколько.
Сабина. Брюнетка, стройная.
Юнг. Допустим.
Сабина. Из числа бывших пациенток.
Юнг. Допустим.
Сабина. Учится на психоаналитика.
Юнг. Допустим.
Сабина. И при этом нисколько не похожа на меня?
Юнг. При желании можно найти некоторое сходство.
Сабина. И как это у вас получается? Как вы устраиваетесь?
Юнг. Сам толком не знаю. Как ты поняла, Эмма — это моя опора, а Тони — это глоток свежего воздуха.
(Поворачивается к ней.)
Любовь к тебе — самое главное, что было в моей жизни. Она заставила меня — пусть это и не к добру — разобраться в себе.
(Сабина, до сих пор хранившая скептическое выражение лица, смягчается; на глаза наворачиваются слезы. Юнг протягивает руку и мимолетно касается ее живота.)
Судя по всему, от меня.
Сабина. Да.
Юнг. Что ж, иногда человек совершает непростительные поступки, чтобы получить возможность жить дальше.
>С этими словами он склоняется к ней и нежно целует в лоб. Потом отступает назад, к своему креслу. Сабина не без колебаний разворачивается и уходит из парка, тронутая его признаниями, успокоенная и — на мгновение — почти счастливая. Юнг со своего места провожает ее взглядом. Затем поворачивается к безмятежной глади озера, позолоченной лучами заходящего солнца. Пока он вглядывается в другой берег, свет медленно гаснет и слышится нарастающий рев огромной лавины, которая обрушивается с горных вершин в неподвижную глубину вод.