Люсьен с болью вспомнил в эту минуту Паркера, Хашбрука, и юного О'Коннора, и бессчетное множество других, отдавших свои жизни ради того, чтобы теперь он, вся Англия, весь мир мог насладиться этой победой.
Кэт открыла было рот, собираясь что-то сказать, но он не дал ей возможности заговорить. Ему было не до слов. Он снова подхватил ее так, что она оказалась в воздухе, и припал к ней в жадном поцелуе, и снова они закружились по фойе, и их тела тесно прижалась друг к другу.
— Вот-вот. Ну, Люсьен, хватит тебе терзать бедное дитя, лучше познакомь нас. В конце-то концов, не кто иной, как я принес в дом эту радостную весть. Может быть, она поцелует и меня? Это было бы справеддиво!
Люсьен отпустил Кэт, но весьма неохотно. Не забывая легонько придерживать ее за талию — уж слишком успешно она ускользала от него в последние дни, — он повернулся к Гарту и представил их друг другу:
— Мисс Харвей, позвольте мне представить вам мистера Гарта Стаффорда, верного друга, доблестного офицера и абсолютно не заслуживающего доверия малого, когда он находится в обществе дам, особенно таких хорошеньких, как вы. Гарт, позволь мне представить тебе мисс Кэтрин Харвей, доверенную компаньонку моего отца и к тому же, — он с улыбкой посмотрел на Кэт, радуясь ее присутствию и тому, как легко ему удалось назвать Эдмунда отцом, — и к тому же такую леди, с которой шутки плохи — если, конечно, тебе дорога твоя шкура.
— Мисс Харвей. — Гарт поклонился и поцеловал ей руку. — Мы не встречались раньше? Вы кажетесь мне знакомой. Особенно ваши глаза. Они безусловно неповторимы, но все же я уверен, что недавно где-то видел точно такие же.
Люсьен, не выпускавший талии Кэт, почувствовал, как она напряглась у него под рукой, а потом задрожала.
— Мне очень жаль, мистер Стаффорд, но я более чем уверена, что вы ошиблись.
Люсьен постарался рассмеяться как можно громче, чтобы сгладить неловкость, и со значением заглянул ей в глаза:
— Кэтрин, не надо извиняться в том, в чем вы не виноваты. А ты, Гарт, веди себя приличнее. Она не купится на такую очевидную глупость. Придержи свои любезности для сестер Альмак. Они-то, я уверен, примут все твои банальности как надо. Ну а теперь, пожалуй, пойдем наверх, пока не прибыл твой багаж. Я уверен, что тебе необходимо переодеться, ведь не будешь же ты все время таскать на себе этот удивительный жилет? Гарт, да ведь он желтый! Ты в нем словно кенарь.
Увлекая Гарта вверх по лестнице, Люсьен не преминул оглянуться на Кэт и увидел, что она в испуге прикусила нижнюю губу и старательно избегает встречаться с ним взглядом. Его душевный подъем тут же угас: он не мог не почувствовать, что его новообретенное счастье почему-то оказалось под угрозой.
Гарт стоял возле камина, оглядывая гостиную и находя ее весьма приятной, хотя и без малейшего отпечатка личности Люсьена. Цвета были подобраны неправильно, казались слишком будуарными, слишком женскими.
Личность его друга гораздо явственнее проступала в обстановке на Портмэн-сквер: драпировки приглушенных тонов, деревянные панели и бездна тончайшего вкуса во всем — от китайских расписных экранов у камина до безделушек на низком столике в гостиной.
Гарт отправился в Суссекс под влиянием импульса, даже не будучи уверенным, что его новости послужат пропуском в Тремэйн-Корт, — ведь когда он в последний раз видел своего друга, тот ясно дал понять, что не нуждается в компании. Однако Гарт был слишком заинтересованной личностью и достаточно реиштелен. Ему совершенно необходимо было узнать, как чувствует себя Люсьен после покушения на его жизнь. Если бы Наполеон Бонапарт не был столь любезен проиграть войну, Гарт нашел бы другой предлог побывать в Тремэйн-Корте, невзирая на нежелание Люсьена его видеть.
И вдруг Люсьен встречает его с распростертыми объятиями и приглашает остановиться у них на столько, на сколько ему заблагорассудится, и даже извиняется за то, что при этом не сможет быть достаточно радушным хозяином, поскольку большую часть времени он должен уделять больному отцу. Однако Люсьен обнадежил Гарта, что скоро состоится званый обед. Стало быть, он не останется вовсе без развлечений. А завтра утром они вместе отправятся на верховую прогулку и, возможно, встретят графа де ла Крукса, самого смешного на свете француза, который живет по соседству. Этот находящийся в изгнании аристократ будет счастлив выслушать сообщение Гарта.
