Гринголл кивнул.
— Идеи хорошая, — сказал ом. — Жалко, что из этого ничего не получилось.
— Я знаю, — кивнул Кэллаген. — А что, Ривертон в состоянии говорить?
Гринголл отрицательно покачал головой.
— Нет. Он пока находится без сознания. Они положили его в частную клинику в Баллингтоне. Скорее всего, он так и умрет, не приходя в себя, но все же небольшая надежда, что он очнется, есть. Много бы я отдал, чтобы узнать, какого черта он поперся на яхту. Должен же он был понимать, что одному ему Рафано не одолеть.
— Судя по тому состоянию, в котором он был, он совсем не соображал, что делает, — заметил Кэллаген. — Вероятно, кто-то ему намекнул, что Джейк Рафано собирается удрать, и он наконец-то сообразил, что из него самым нахальным образом вытряхнули восемьдесят тысяч. Ему это, естественно, не понравилось, и он отправился на яхту разбираться с Джейком, предварительно прихватив где-то пистолет. С другой стороны, эти угрозы Рафано не понравились, и он тоже схватился за пистолет. Но Простаку повезло больше.
— Да, это был отличный выстрел, — произнес Гринголл. — Он с двенадцати ярдов поразил Рафано прямо в сердце. Спасибо за помощь, Кэллаген.
— Я думаю, это квалифицируется как убийство, — сказал Кэллаген.
Гринголл утвердительно кивнул.
— Если он выкарабкается, мы предъявим ему обвинение в преднамеренном убийстве. Разве это можно квалифицировать иначе?
Кэллаген тяжело поднялся, опираясь обеими руками на подлокотники своего глубокого кресла.
— Не знаю. Это могло быть и самозащитой, Гринголл, — ответил он. — Если Простак пошел разбираться с Джейком Рафано, зная, что тот сам может его убить, то я думаю, что любой суд его оправдает, заявив, что это была самозащита. И вообще, вы же не знаете, кто стрелял первым. Может быть, Ривертон выстрелил уже будучи раненым? Если это было так, то можно вести речь о самозащите.
— Ну, об этом говорить пока рано, — сказал Гринголл. — До свидания, Кэллаген. И еще раз спасибо.
Когда за Гринголлом закрылась дверь, Кэллаген подошел к камину и уставился на кучу газет, валявшихся у его ног.
* * *
Уже наступили сумерки, а Кэллаген все еще сидел в своем кресле, смотрел на языки пламени, вырывавшиеся из камина, и размышлял. Чертовски странно устроена жизнь, думал он. Один пустяк накладывается на другой и получается прочная цепь событий.
Если бы он в пятницу не поехал в отель к миссис Ривертон, а позвонил бы ей, то, конечно, не увидел бы пальто из оцелота. Если бы Джимми Уилкинс не страдал бессонницей, а спокойно спал субботней ночью, он не увидел бы на пристани женщину в пальто из оцелота. Чертовски странно, что Джимми понадобилось посмотреть в окно именно в то время, когда к пристани причаливала Торла Ривертон, а не он сам, Слим Кэллаген.
Детектив, который никогда не принимал поспешных решений, ясно понимал, что на пристани могла быть и другая женщина, а вовсе не Торла Ривертон. То, что там находилась миссис Ривертон — это просто одна из вероятностей одной цепи, не более того.
Он встал, включил свет, принес из комнаты Эффи телефонный справочник, разыскал номер Т. Д. Селби и позвонил ему. Тот оказался на месте.
— Это очень скверное дело, мистер Селби, — сказал Кэллаген. — И, как мне кажется, это даже лучше, что полковник Ривертон не дожил до этого, и умер ничего не зная. Я думаю, вы присутствовали в клинике при смерти полковника?
Селби ответил, что его там не было, он только завтра собирается поехать туда. Кэллаген еще некоторое время поболтал с ним о разных пустяках и положил трубку.
Затем он разыскал в справочнике телефон клиники, набрал номер и попросил к телефону старшую сестру.
— Добрый вечер, — сказал он печальным голосом. — С вами говорит мистер Селби из юридической конторы «Селби, Ронс и Уайт». Полковник Ривертон был моим клиентом. Я очень огорчен известием о его смерти и хочу надеяться, что его смерть была легкой. Во всяком случае он, наверное, был счастлив, что в последние минуты миссис Ривертон была с ним.
— Извините, мистер Селби, — ответила женщина. — Это очень печально, но она не присутствовала при его смерти. Я ей звонила в одиннадцать часов, чтобы сообщить, что врачи находят, что полковник не доживет до утра, но она уже покинула Мэнор-Хауз. Мне сказали, что миссис Ривертон выехала к нам в клинику, но у нее по дороге сломалась машина, и ей пришлось задержаться. Она смогла добраться только к половине первого. Полковник к этому времени уже скончался. Он умер без четверти двенадцать. Горе-то какое.
