Миссис Драммонд[43], вероятно, дала тебе неверную информацию.
Лотти прислала мне очень умное и забавное письмо[44].
Здесь письмо завершается, продолжение дневника.
Вторник, 9 марта
Перед ужином гулял на берегу с капитаном. Джек Вебстер[45] напился и безобразничал на улице. Капитан обезвредил его и отправил на борт в лоцманском катере. Но на полпути к «Надежде» он спрыгнул в воду и вплавь добрался до берега. Такелажники и матросы потом ловили его. Утро провел в скучном хождении по лавкам. Отправляемся завтра, если позволит погода. Потом на судно поднялся Тейт, и мы с ним приятно побеседовали. Он парень неглупый, хоть и зануда. Просматривал Скорбси[46]. Капитан рассказал мне кое-что любопытное о китобойном промысле – о том, как киты еще издалека слышат приближающийся пароход и как пугает их звук двигателя[47]. Жир их стоит фунтов 30 за тонну, а ус идет примерно по 800 фунтов. Китовый ус целиком и полностью уходит на континент. Морские единороги[48] здесь встречаются повсеместно, равно как и акулы с дельфинами. Однако особенностью здешних мест являются простейшие, которыми киты и питаются.
Среда, 10 марта
Северный ветер помешал нашему отбытию. Ветхое «Затмение» показалось в гавани. Оно величественно проплыло мимо в клубах пара, приветствуемое всеми судами[49]. Я поднялся на борт, где встретился с капитаном Дэвидом[50], Алеком и Крэббом. Вечером был на берегу, где сразился в «капитана»[51] и имел честь обыграть Крэбба в бильярд. А ведь он знаменитость среди здешних бильярдистов. Забыл перчатки и трубку в курительной.
Четверг, 11 марта
Великий день для Лейта[52]. Корабли начали свое движение после завтрака, прочь из Леруикского пролива. Это было прекрасное зрелище – ясное, безмятежное небо, и суда одно за другим трогаются под аккомпанемент клацающих якорных цепей. Каждое уходящее судно трижды приветствовали остающиеся. Мы с капитаном отправились на берег, и я вместе с матросами занялся поисками этой несчастного скотины, Джека Вебстера.
Наконец нашли, впятером протащили его, отчаянно кусающегося, по главной улице Леруика, и погрузили на судно. Моей задачей было удерживать его и не давать спрыгнуть за борт. Около часа мы снялись с места и начали петлять между островов, пока около семи не бросили якорь в маленькой бухточке, неподалеку от «Ян-Майена», «Эрика» и «Активного». С «Ян-Майеном» мы от самого Леруика состязались в скорости и, опередив его, встали почти впритык к «Эрику»[53]. Обсуждали с Маклеодом[54] и капитаном возможность достичь полюса уже к вечеру. Все уверены, что прежде курс выбирали неправильно[55]: путь к полюсу должен пролегать в открытом море, а не в тесной трубе, становящейся чем дальше, тем у́же и со всех сторон теснимой льдами, как мы это наблюдаем в Девисовом проливе[56].
Пятница, 12 марта
Вынуждены простоять весь день из-за ветра, предвещающего шторм, хотя барометр и показывает «ясно».
Полное бездействие. Суша представляет собой гряду пологих холмов торфяников и редких домишек под соломенной кровлей. Вечером капитан отправился на «Эрик». Похоже, они рыбачили, мы же с помощником и матросами за неимением хорошей наживки сошли на берег, чтоб набрать раковин. Почти стемнело, так что раковин мы не нашли, а, постучавшись в одну из хижин, попросили о помощи. Хижины здесь убогие, у эскимосов и то жилища лучше: в каждом доме на потолке квадратное отверстие, через которое наружу идет дым от очага в середине помещения (топят его торфом). Но люди здесь приветливые. Встретили в этом варварском месте девушку[57] – хорошенькую, хотя и застенчивую. Добыли себе на наживку двустворчатых моллюсков, после чего, воспрянув духом, и удалились – по пояс в грязи. Вечером к нам подъехал таможенный катер, и умиротворить лейтенанта смогла лишь плитка табаку, врученная ему в качестве подарка. Капитан раздосадован тем, что мы застряли в этой дыре. Давление в барометре продолжает стоять высоко.
Суббота, 13 марта
Ветер и сильный дождь. «Активный» и «Ян-Майен» уже отбыли. Вскоре мы последуем их примеру. Матросы выбирают якорную цепь, распевая «Прощай и до свидания»
