— Ушел! — произнесла «Она». — Ушел седобородый глупец! Как мало познаний приобретает человек в жизни! Подобно воде, жизнь проскальзывает у него между пальцев, и если пальцы его чуть-чуть намокли, как от росы, целое поколение глупцов кричит: вот истинно мудрый человек! Разве это не верно? Но скажи мне, как зовут тебя? Обезьяна — так называет тебя Биллали… — Она засмеялась. — Это манера дикарей — давать имена животных людям! Как называют тебя в твоей стране, чужестранец?
— Меня зовут Холли, королева! — ответил я.
— Холли! — повторила она, с трудом выговорив слово, но произнеся его с красивым акцентом. — Что такое «Холли»?
— Холли — значит колючее дерево! — ответил я.
— Так. Ты выглядишь действительно крепким и колючим деревом. Ты силен и безобразен, и если я не ошибаюсь, честен в сердце своем, на тебя можно положиться. Ты привык много думать. Но чего же ты стоишь, Холли? Входи и садись! Я не хотела бы видеть тебя ползающим рабом! Мне противны их поклонения и страх передо мной!
Она откинула занавес своей прекрасной рукой, чтобы я мог войти.
Содрогаясь, я вошел. За занавесом оказался уголок, где стояли ложе и стол. На столе — фрукты в вазе и в прозрачном кувшине вода. В конце комнаты находился каменный сосуд в виде купели, также наполненный водой. Освещенный мягким светом ламп, этот уголок комнаты был полон аромата.
Благоухание исходило также от блестящих волос и белого одеяния королевы.
Я сел в ногах ложа, «Она» опустилась на другой конец его.
— Теперь, Холли, — произнесла она, — объясни, почему ты умеешь говорить по-арабски? Я родилась в Аравии, это дорогой для меня язык! Моя родина — древний и прекрасный город Озал, я родилась от отца народа нашего Гараба, сына Катана. Ты не умеешь говорить так, как мы. Твой язык звучит музыкой сладкого наречия племени Хамиар… Некоторые слова здесь, у народа амахаггер изменены, и я говорю с ними на другом наречии!
— Я изучал этот язык много лет, — ответил я. — На этом языке говорят в Египте и еще во многих странах!
— На нем говорят в Египте и теперь? Фараоны все еще царствуют там? А персы?
— Персы ушли из Египта две тысячи лет тому назад. Потом владычествовали Птолемеи — римляне, и многие другие процветали на берегах Нила, пока не пришло время их падения!
— А Греция? — спросила она. — Существует ли Греция? Я любила греков. Они были красивы, как ясный день, и умны, но жестоки и вероломны!
— Да, — ответил я, — Греция существует, существуют и греки. Но нынешние греки не похожи на древних, и теперешняя Греция кажется насмешкой над прежней богатой страной!
— Так! А евреи все еще в Иерусалиме? Существует ли храм, выстроенный мудрым королем? Какому Богу поклоняются они сейчас? Пришел ли Мессия, о котором они громко пророчествовали? Он ли управляет землей теперь?
— Иудеи разбиты и ушли, остатки великого народа разбрелись повсюду, и Иерусалима больше нет. Что касается храма, выстроенного Иродом…
— Ирод? — прервала она. — Я не знаю Ирода. Говори!
— Римляне сожгли храм, и римские орлы летали над его развалинами. Иудея представляет собой пустыню!
— Так. Эти римляне были великим народом и шли прямо к своей погибели!
— Solit udinem faciunt, pacem appelant, — добавил я.
— Ты говоришь и на латинском языке? — удивилась «Она». — Как странно звучит он после стольких лет… Мне кажется, я встретила ученого мужа, чьи руки сумели удержать воду мудрости! Ты знаешь и греческий язык?
— Да, королева, и еврейский, но не могу говорить на них. Это теперь мертвые языки.
«Она» радостно захлопала в ладоши.
— Это верно! Хотя ты и безобразное дерево, но приносишь плоды мудрости, о Холли! — произнесла королева. — Но расскажи мне про иудеев, которых я ненавидела за то, что они называли меня «язычницей», когда я хотела научить их своей философии, — пришел ли их Мессия?
— Их Мессия пришел, — ответил я, — но пришел бедный и простой, и они не захотели Его, оскорбляли и смеялись над Ним и распяли Его. Но Его дела и слово вечно живы, ибо Он был Сын Божий и теперь управляет миром!
