Он уходя спросил

Какого же это было числа?

У меня сохранился бархатный бювар с гербом Гримальди и серебряной табличкой, на которой выгравировано по-французски:

Я познакомился с ней в предпоследний день съезда. Cтало быть, семнадцатого апреля, по русскому календарю — четвертого.

Историческая встреча криминалистов двадцати четырех стран проходила в очень красивом и очень странном месте — в недавно открывшемся Океанографическом музее. Там в фойе на потолке висел скелет кашалота, в аквариумах плавали диковинные подводные существа, а за окнами, под скалой, рокотали волны.

Соединение океанографии с криминалистикой объяснялось тем, что у монарха маленькой страны в жизни было два увлечения: море и мечты о светлом будущем человечества, в котором Зло будет побеждено Разумом.

Головокружительные перспективы нового столетия на пленарных заседаниях обсуждали не меньше, чем практические вопросы — международное сотрудничество в розыске преступников, обмен профессиональным опытом и юридические процедуры. Над головами полицейских комиссаров, судебных экспертов и прокуроров — людей, знавших самую худшую сторону жизни, — витал дух Грядущего, в котором будут властвовать Право, Гуманность и Наука, а земной шар соединится в одну дружную семью. Одна из дискуссий — подумать только — была посвящена языку эсперанто, на котором следует проводить подобные симпозиумы в будущем.

Пока что все выступления шли на французском.

День, как обычно, начался с общего собрания, где его высочество произнес великолепную речь.

«Господа, — говорил принц, — нам с вами выпало счастье родиться во времена, когда человечество после долгих мытарств и испытаний вплотную подошло к решению самых сложных проблем, к излечению своих извечных болезней. Наука достигла невиданного развития. Наше поколение овладело силой электричества, научилось создавать удивительные машины, разговаривать на расстоянии по проводам, летать по воздуху и плавать под водой, но драгоценней всего не это. Уровень цивилизации в первую очередь определяется не технологиями, а самым главным параметром: ценностью человеческой жизни. И здесь нам тоже есть чем гордиться. Те из вас, кто, подобно мне, родился в первой половине прошлого столетия, помнят, как излюбленным развлечением толпы были публичные казни преступников — варварство, ныне совершенно искорененное в передовых странах. Я уверен, что и самое смертная казнь, позорное наследие темных времен, в скором времени повсеместно исчезнет. Тюрьма превратится из средства наказания в госпиталь, где лечат захворавшие души. В суде будет властвовать не суровость, а отеческая забота. Главной задачей уголовной полиции станет полное искоренение убийств, ибо — повторю — нет ничего ценнее человека. Защитники закона должны прилагать все усилия, чтоб спасти того, чья жизнь в опасности, и не оставить безнаказанным ни одно убийство, каких бы усилий и затрат ни стоил розыск преступника».

Если бы эти прекраснодушные сентенции изрекал кабинетный мечтатель, каких так много средь нашей интеллигенции, я бы слушал речь со скептической улыбкой, но его высочество Альберт Первый был отважным мореплавателем, знавшим мир не из книг. Его худое, обветренное лицо светилось силой и энергией.

И всё же, когда оратор помянул пресловутую слезу ребенка, мы, члены русской делегации, иронически переглянулись.