А Марио каков! Неужели ему так и суждено пройти по жизни, подчиняясь командам той части мозга, которая подает сигнал: «Это женщина, и ты должен пофлиртовать с ней»?
Вообще-то дело совсем не в его мозгах. Глотнув сока и заметив завистливые взгляды других девиц, принимавших участие в игре, Лотти прошла вперед.
— Привет, Лотти. — Марио выпрямился и приветствовал ее бодрой улыбкой. Темноволосая девица повернулась и внимательно оглядела ее, и Лотти поняла, что ее включили в соперничество за внимание Марио.
Ради забавы и чтобы увидеть, какое лицо будет у девицы, Лотти поцеловала Марио в щеку и кокетливо проговорила:
— Привет, дорогой. Я следующая, хорошо? Ты же знаешь, как я люблю обыгрывать тебя.
Марио, который отлично понял ее ход, расхохотался.
Темноволосая девица капризным тоном осведомилась:
— Кто это? Твоя подружка?
— Между прочим, — ответила Лотти, — я его жена.
— Бывшая. — Марио закатил глаза. — Хотя ей все еще нравится вмешиваться в мою жизнь.
— Ну кто-то же должен. — Лотти краем глаза видела, что лица переводит взгляд с нее на Марио и обратно, как зритель на Уимблдонском турнире. — Кстати, а где Эмбер?
— Где-где, путешествует по Гималаям! В салоне, естественно, — ответил Марио. — Возникла какая-то срочная работа, и она не смогла освободиться к восьми, поэтому я заглянул сюда, чтобы быстренько что-нибудь выпить. Тебя такое объяснение устраивает?
— Кто такая Эмбер? — Темноволосая девица уже перестала хлопать накрашенными ресницами.
Лотти посмотрела на Марио, который вздохнул и ответил:
— Моя подружка.
— Давняя подружка, — поспешила добавить Лотти.
— Благодарю, — буркнул Марио, когда темноволосая девица и ее подружки, отбросив нервным движением блестящие волосы, гордо двинулись прочь от поля, а после и вовсе исчезли внутри паба.
Лотти радостно посоветовала:
— Не бери в голову. Теперь, если хочешь, мы можем сыграть. Конечно, если ты не боишься, что я выиграю. — Хотя она и так чувствовала себя победительницей.
— Слишком жарко. — Марио взял кружку. — Сейчас допью и пойду.
— Стоило мне прийти, и ты тут же уходишь. Кстати, а что было бы с этой девицей, если бы я не пришла?
— Ничего. — Марио выглядел оскорбленным. — Она не знала, как бросать шары, вот и все. Я просто учил ее.
— Ой, что это? — Лотти подняла голову к небу. — Там что-то летает… ой, смотри, у него есть ножки!
Марио тоже посмотрел вверх.
— Вот этого я никак не понимаю. Когда мы были женаты, ты не имела обыкновения пилить меня. А сейчас, когда мы не женаты, ты вовсю этим занимаешься. Кстати, где дети?
— В клубе карате до семи. И не пытайся сменить тему, — потребовала Лотти. — Именно из-за них я и пилю тебя. Эмбер, как ты знаешь, отнюдь не слабовольная особа. Ты не понимаешь, как тебе повезло с ней. — Увидев, что уголки рта Марио поползли вверх, Лотти добавила: — Ты не такой уж неотразимый.
— Когда-то ты считала иначе. — В его глазах появился озорной блеск.
— Ну, тогда я была молодой и доверчивой. А теперь мы разведены, — сказала она. — И о чем это говорит?
— О том, что ты уже не молода и даже стара… ой, не надо. — Марио потер плечо. — Я не шлялся по девкам, понимаешь? К твоему сведению, я был полностью верен Эмбер.
«Пока», — повисло в воздухе невысказанное слово.
— Ну тогда постарайся продолжать в том же духе. Потому что это имеет отношение к Нату и Руби, — сказала Лотти. — И если вы с Эмбер расстанетесь из-за того, что она узнает о твоих походах на сторону, тебе придется решать более серьезные проблемы, чем удар в плечо. Подумай об этом и…
— Я и так думаю. — Было видно, что Марио обиделся, однако Лотти подозревала, что просить его перестать флиртовать — все равно что просить гепарда отказаться от мяса и перейти на морковку и брокколи. — Я думаю об этом все время, — продолжал Марио. — Если бы ты не набросилась на меня и дала мне возможность вставить хоть слово, я бы с удовольствием поинтересовался, как Нат.
Нат и думка. Та самая думка, которая так трагически канула в лету.
— Уже лучше. — Лотти вздохнула, потому что последние два дня были нелегкими, а первая ночь вообще была ужасной. Нат через каждый час рывком просыпался и начинал рыдать. — Сегодня он очень повеселел. Я сказала ему, что Арнольд Шварценеггер потерял свою думку, когда ему было семь. — Она поморщилась. — Теперь он хочет написать ему, так как Арни поймет, что он чувствует.
