Джоджо орала, Саша нервничала.
— А знаешь… я бы могла взять ее, — неуверенно предложила Крессида. — Если, конечно, это тебе поможет. Я не являюсь опытной няней, но у меня большой опыт ухода за детьми…
— У тебя? — Саша искренне не поверила своим ушам.
Крессида, которая видела фильм «Рука, качающая колыбель», все прекрасно поняла.
— Нет, извини, это глупая идея. Естественно, тебе не нужно…
— Господи, ты что, издеваешься? Просто не верится! Разве тебе не надо на работу?
Ошарашенная ее реакцией, Крессида ответила:
— У меня сегодня выходной.
— Но это же здорово! Почему ты мне об этом раньше не сказала? — Перегнувшись через сиденье и открыв заднюю дверь, Саша завопила: — Быстро залезай!
Вот так все и произошло. Оказавшись в доме Роберта и Саши, Крессида узнала, что Джоджо орала во все горло только потому, что в то утро ее вовремя не накормили и не поменяли подгузник. Атак, пояснила Саша, это спокойный и веселый ребенок, С бешеной скоростью приняв душ и переодевшись, Саша оставила ключи от дома Крессиде и уехала, прокричав на прощание, что вернется в шесть.
Очевидно, она никогда не смотрела «Руку, качающую колыбель».
Вот как все получается. Если бы Крессида в тот момент не вышла из магазина, Саша, вероятно, сбагрила бы Джоджо какой-нибудь безответственной регистраторше из оздоровительного центра.
Что, однако, не помешало Крессиде оцепенеть от ужаса, когда ее мысли вернулись к ситуации, в которую она сама себя загнала. Ближайшие девять часов ей предстояло нести ответственность за благополучие ребенка ее бывшего мужа. А вдруг что-то случится с Джоджо? Что, если она подавится и начнет задыхаться? Что, если в дом врежется грузовик? Что, если Джоджо случайно выпьет отбеливатель, или упадет и сломает ногу, или скатится по лестнице? Крессида похолодела. Господи, все решат, что она бьет малолетних детей, и сочтут ее психически неуравновешенной. Нет, она не может пойти на это, не может.
Но должна, потому что больше просто некому взять на себя эти обязанности.
Крессида посмотрела на Джоджо, которая сидела на полу в гостиной и с серьезным видом грызла сухарик. Через несколько секунд девочка бросила сухарик и, радостно улыбнувшись, выставила на всеобщее обозрение два жемчужно-белых нижних зуба. Безразличная к тому, что оказалась одна с совершенно чужим человеком, она потянулась к Крессиде.
— В чем дело, солнышко? — Крессида, чье сердце быстро таяло, села перед ней на корточки.
Продолжая улыбаться, Джоджо ловко перевалилась на живот, подползла к Крессиде и ухватилась за ее штанину, чтобы встать на коленки. Затем она снова потянула к ней руки, как папа римский.
И Крессида подняла ее.
— Тетя Кресс! Это я.
Задняя дверь дома открылась и с шумом захлопнулась, тем самым возвестив о приходе Джоджо. Крессида, готовившая в кухне грибное ризотто, откликнулась:
— Я здесь, солнышко.
Повернувшись, она широко развела руки и поцеловала влетевшую в кухню девочку.
— Пытаешься взлететь?
— Пытаюсь не запачкать тебя — у меня руки в луке и чесноке. — Крессида помахала руками, указав на разделочную доску. — Как прошел день?
— Замечательно. Поплавала, поиграла в теннис, испекла кексы. Собиралась принести тебе несколько штук, но мы их все съели.
Саша и Роберт, работавшие полный день, платили за участие Джоджо в программе летних каникул, которую реализовывала одна частная школа в Челтнеме. К счастью, Джоджо программа нравилась. Наблюдая, как девочка, открыв холодную воду, наполнила стакан и залпом все выпила, Крессида испытала прилив нежной любви к ней. Ведь она привнесла в ее жизнь больше счастья, чем кто-либо другой. Сейчас Джоджо двенадцать. Она унаследовала от матери торчащие во все стороны темные волосы и тонкие черты, а от Роберта — длинные ноги. Сегодня на ней были джинсовые шорты, цвета морской волны футболка фирмы «Тэмми», подаренная Крессидой на прошлое Рождество, и розовый бюстгальтер с увеличивающими грудь вставками, в котором девочка не нуждалась, но который потребовала купить, потому что, когда тебе двенадцать, одноклассники дразнят тебя, если ты не носишь лифчик.
— Это из сада? — спросила Джоджо, указывая на фрезии в вазе на кухонном столе.
