Автомобиль Елен оставил позади опасную зону и помчался по ровной, прямой дороге. Олеся очнулась и была невероятно счастлива, когда увидела вместо тупых физиономий ненасытных уголовников Арлекина и Элен.
- Ну вот, - сказала бывшая журналистка. - Теперь я без машины, без работы, без будущего.
- Я отдам тебе машину, как только выберемся в безопасное место, - пообещал Арлекин. - Найдешь себе другую работу, будет у тебя будущее, не волнуйся.
- Моя карьера погибла, - обречено вздохнула Елен. – Лучше застрели меня. Арлекин. Я устала от собственной лжи.
- Не застрелю.
- Умоляю!
- Бесполезно.
- Если это не сделаешь ты, это сделают они.
- Кто они?
- Негодяи, подонки, мафия!
- Не думай о людях плохо, они тебя и пальцем не тронут.
- Ты уверен?
- Гарантирую.
- Я так не умею. Единственный человек, о котором я могу думать хорошо, это...
- Кто?
- Ты, Арлекин!
- Этого еще не хватало... - вздохнул Арлекин.
- Да! Не хочешь убить, возьми меня с собой, - попросила журналистка.
- Но мы едем на край света, вряд ли нам по пути, Елен.
- Арлекин, возьми ее! - вмешалась Олеся с заднего кресла. - Ты же не бросишь даму посреди дороги?
- Или вышиби мне мозги, - продолжала твердить Елен.
- Ты уже очнулась, дитя моё? - Арлекин радостно оглянулся.
- Привет, Арлекин!
- Привет, Олеся! Ну, хорошо, - сдался Арлекин, поглядев на Элен. - Поедешь с нами. Только, чур, не пакостничать в дороге!
- Даю слово, - пообещала Елен. - Слово криминального репортера.
Они колесили по шоссе целый день, а к вечеру остановились в гостинице. Едва добравшись до кровати, Олеся свернулась в клубок и уснула. Сон ее был как никогда крепок и сладок, ибо в последнее время бедняжке приходилось то проводить время в обмороках, то наблюдать за жирными мордами Гада и Скотта.
Чтобы не разбудить ребенка, Арлекин с Елен вышли на балкон.
- Всё началось с вашей великолепной статьи, Элен. Благодаря счастливому стечению обстоятельств я стал обладателем свежего выпуска "Счастливых времен". – Вспомнил Арлекин. - Я внимательно прочитал то, что вы сочинили, и спешу воспользоваться возможностью, чтобы поблагодарить за удовольствие, которое доставило мне знакомство с вашим необыкновенным материалом...
- Ну, что вы! Что вы! - зарделась Елен. - Какая мелочь!
- Отнюдь. В наше время хороший слог, лаконичный стиль, легкая рука - большая редкость.
Журналистка потупилась, как школьница, разглядывая ногти на руках.
- Вам следует развивать свай дар, не дать ему погибнуть в зачатке, - подливал Арлекин. - У каждого, кто взялся за перо, существует одно великое негласное правило, правило свободы и откровения. И оно вам прекрасно известно, Елен. Вы словно с рождения чувствуете то, что другим не дается даже через преодоление груды учебников и кипы макулатуры. Вам дан талант увлекать на кончике пера тысячи и тысячи благодарных читателей, которые видят в вас не только своего друга, но и учителя, не только искрометного собеседника, но и разящее молниями божество! Храните же свой талант, взращивайте как малое дитя, берегите пуще ока! О, не дайте заглохнуть этому фейерверку фантазии, правды и любви!! - закончил Арлекин, взмахнув руками.
- Спасибо, Арлекин, - польщено растаяла труженица пера. - Ха-ха-ха, даже не ожидала... Огромное спасибо.
- Спасибо вам, Елен.
- А я не Елен, - внезапно призналась журналистка, и её смех стал несолько натянутым.
- Кто же вы?
- Полина.
