Октябрь - страница 12

По соседству с домом генерал-губернатора стояли солдаты.

— Цепью, цепью, товарищи. Стороной иди, осторожно. Здесь могут убить, — предупреждали они тех, кто шел вниз по Тверской.

Рабочие и солдаты, пригибаясь на ходу и прячась за выступы стен, шли гуськом, один за другим. Мостовая была пуста, что особенно было страшно после шумных и людных улиц.

У Акимки судорожно забилось сердце и сперло в груди. Он крепко, обеими руками вцепился в винтовку, каждую минуту готовый выстрелить, и шел за другими, приседая и останавливаясь, как все, бессознательно подражая в движениях и даже в манере идти.

Выстрелы гремели уже совсем близко. Моментами что-то щелкало в камень среди мостовой.

— Ого, летают голубки, — засмеялся солдат, шедший впереди.

Акимка оробел.

— А что это? — спросил он.

— Что? Рази не знаешь? Канфета это, вот что, — насмешливо ответил солдат, оглядывая мельком робкую фигура парня. — Подставляй рот и лови.

Акимка смущенно засмеялся. Солдат заметил его смущение и дружески сказал:

— Ничего, не робей, брат. Пойдешь на войну, не то увидишь.

Все один по одному перебегали от выступа к выступу и собрались на углу Камергерского переулка, где уже стояла небольшая кучка рабочих и солдат, прячась за угольный серый дом, в котором прежде была виноторговля. Здесь воздух был полон свистом пуль.

Рабочие были все незнакомые. Акимке хотелось поговорить с ними, расспросить, как и что здесь, где враги сидят, но он оробел. Желание выстрелить из винтовки захватило его с новой силой. Однако и здесь никто не стрелял, а один стрелять Акимка не решался: вдруг заругают! Все стояли молча, лениво топтались на одном месте, переступая с ноги на ногу, пощелкивая сапогами, словно всем было холодно, и никто не знал, что надо делать. У всех были серые лица с пепельными губами. Краснощекий, румяный Акимка, с живыми, полными любопытства и застенчивости глазами, обращал на себя общее внимание. Ах, как ему хотелось выстрелит!

На углу соседнего, Долгоруковского переулка толпились солдаты, и среди них резко выделялись черные фигуры рабочих; все они стреляли вниз к Охотному.

— А отсюда стрелять нельзя? — спросил наконец Акимка у солдата.

— В кого же будешь стрелять тут? Тут не в кого. Иди вон на тот угол, — угрюмо ответил высокий солдат в серой шапке, глубоко надвинутой на уши.

— А опасно идти туда?

— Ты попробуй, — криво усмехнувшись, посоветовал солдат, а потом, помолчав, вдруг сказал: — Айда-ка, товарищ, вместе. Я вперед, а ты за мной. Вместе-то веселее. Стрелять будут, бросайся на землю.

У Акимки забилось сердце и по спине побежали мурашки, но он храбро ответил:

— Что ж, идем.

— Зря вы лезете туда, — лениво сказал кто-то позади.

— Ну, вот еще, скажет тоже, — сердито отозвался солдат. — Идем.

Он глубоко надвинул шапку, поправил винтовку, подтянулся и быстро побежал вдоль стен по тротуару, низко пригибаясь на бегу. Акимка побежал за ним. Один дом пробежали, другой. Где-то щелкнул выстрел, и окно над головой солдата печально звякнуло. Солдат прыжками бросился к крыльцу аптеки и здесь присел. Акимка, точно подкинутый пружиной, метнулся за солдатом и присел рядом с ним. Солдат тяжело дышал.

— Откуда это? — тревожно спросил Акимка.

— Что откуда?

— Стреляют-то?

— А черт их знает. Должно, откуда-нибудь с крыши.

— А ведь могут убить, — испуганно сказал Акимка.

Солдат мельком взглянул на парня, и в этот момент Акимка заметил, что солдат дрожит, как в ознобе, лицо позеленело, а глаза страшно расширились и посветлели. Стало жутко. Едва разжимая челюсти, солдат сказал:

— Убить, конечно, могут. Это уж как пить дать. Того и гляди.

Оба, крепко прижавшись к камням крыльца, сидели минут пять. Солдат весь дрожал и сквозь зубы ругал кого-то гнусными словами. И эта руготня Акимке почему-то была неприятнее выстрелов…

Между тем стрельба стихла. Не стреляли даже в Охотном. Солдат поднялся на ноги и осторожно начал осматривать крыши домов, а потом прыжком, словно его кто рванул, выскочил из-за крыльца и побежал через улицу на тот угол, где стояли рабочие. Акимка, не помня себя, не сознавая, что делает, побежал тоже. Откуда-то сверху нервно и беспорядочно затрещали выстрелы. Вокруг защелкало… Солдат, бежавший впереди, неловко споткнулся и, громко и гнусно ругаясь, грохнулся на мостовую. Винтовка с жалобным дребезжанием упала на камни. Акимка успел заметить, что солдат крепко ударился головой о камни. Его серая шапка отлетела далеко вперед.