Я принял это к сведению, но привыкнуть к своеобразной манере воспитания местных лам мне удалось не сразу.
В итоге Чен согласился, чтобы пока я сидел, опустившись на пятки. Главное, чтобы спина была прямая, а руки лежали на коленях ладонями вверх — такая поза лучше всего способствует восприятию информации.
Затем Чен объяснил мне, чему, собственно, он будет меня учить. (Ю переводил.)
Ритуал второго рождения, сказал он, состоит из семи упражнений. Я должен буду освоить их все, но не сразу, а поочередно. Пока я не научусь правильно выполнять каждое из семи упражнений, приступать к ритуалу нельзя. Сначала нужно выучить по отдельности первые шесть упражнений. Само по себе каждое упражнение действует благотворно, и позволяет в некоторой степени замедлить время, то есть отодвинуть старость. Но все они еще не составляют ритуал, то есть желанной цели, поворачивания времени вспять и возвращения молодости, не дадут.
Чтобы все упражнения соединились в единый ритуал, нужно освоить ключ к нему. Ключом является седьмое упражнение. В чем его суть, Чен мне пока сообщить не мог. Это таинство, доступное лишь тому, кто освоил шесть упражнений. Причем освоил если не в совершенстве, то весьма близко к тому.
Я спросил, сколько времени уйдет у меня на освоение всех упражнений. Мне казалось, что моего короткого отпуска не хватит для того, чтобы освоить такой сложный ритуал, да еще почти в совершенстве. На что Чен ответил:
— Ты можешь потратить на это ровно столько времени, сколько захочешь. Главное, что тебе для этого нужно — сформировать четкое намерение освоить ритуал за определенное время.
— Но ведь, наверное, есть какой-то минимальный срок, объективно необходимый для этого? — спросил я.
Ю и Чен переглянулись и усмехнулись. Затем Чен продолжил:
— Для кого-то достаточно недели, кому-то и всей жизни мало. Притом, что ритуал для того, кто действительно хочет его освоить, совсем не сложен. Я же тебе говорю, это зависит только от тебя. Если ты твердо и определенно решишь уложиться в имеющийся у тебя срок — ты уложишься. А если ты будешь вялым, разболтанным, и не сможешь собраться, то твое обучение может затянуться на годы. Но в таком случае в нем мало смысла.
Я по-прежнему мало что понимал, но про себя вдруг четко и определенно решил, что непременно соберусь и освою все ровно за четыре недели. Видимо, мое состояние как-то передалось учителю, и он наконец улыбнулся. Затем подошел ко мне и одобрительным жестом коснулся плеча, что-то тихо сказав.
— Он говорит, что ты все хватаешь на лету, способный ученик, — перевел Ю, и тут же спохватился: — Правда, он велел это тебе не переводить, чтобы ты не зазнался.
Зазнаваться я и не собирался, не с чего было, напротив, пока я чувствовал себя тупым и бездарным невежей.
Еще больше ощущать себя ничтожеством я начал, когда Чен завел разговор об энергиях.
Он спросил, знаю ли я, что человеческое тело — это только видимость, а на самом деле мы состоим из энергии?
Я невольно поморщился — разговоры об энергиях я считал полной дурью. И сразу же вспомнил приехавших в Китай жен моих коллег, которые якобы заряжались какими-то энергиями под руководством учителей, которых я считал шарлатанами. Неужели и здесь мне предложат нечто подобное?
В это время Чен вдруг громко хлопнул в ладоши прямо перед моим носом и выкрикнул что-то резкое. Я сильно вздрогнул.
— Ты не веришь, — сказал Ю. — Тогда смотри на него внимательно.
Еще не оправившись от шока, я во все глаза уставился на своего гуру.
Раскинув руки в стороны, он начал медленно раскручиваться по часовой стрелке.
Он раскручивался все быстрее и быстрее, даже у меня невольно закружилась голова — а ему, казалось бы, это ничего не стоило.
Я смотрел на крутящуюся фигуру, и какое-то время четко видел ламу в оранжевом одеянии, его лицо, фигуру, руки и ноги…
Но затем что-то случилось у меня с глазами. Вернее, так мне показалось сначала — что с глазами не в порядке. Я даже проверил, не закрылись ли они случайно — но нет, мои глаза были открыты.
Но видел я перед собой теперь не крутящегося ламу.
