- Это Милтон Сан Бир Вил Грей? - спросил Кевин у Линин.
- Он самый. Но, никто из простолюдинов его не видел на расстоянии вытянутой руки. Он всегда появляется перед народом с высоты балкона. Ходят слухи, - Линин понизила голос, - что он боится толпы.
За их спинами раздались нарастающие звуки топота копыт. Люди, составляющие толпу, злобную и голодную до зрелищ, принялись расходиться по сторонам, формируя широкий коридор. Кевин, Линин и Тиф последовали их примеру.
К главной площади приближалась конница, которая тянула за собой стальную клетку. В ней, словно звери в зоопарке, были заточены люди в белых одеждах. Они рыдали и просили нисхождения, но в ответ слышали лишь гневные крики, да радостные вопли народа. Толпа затянула бессвязную песню, которая, по словам Линин, считалась гимном Андора. Пьяный мужчина, ревущий и брызжущий слюной, запустил кувшин с допитым ромом в сторону клетки, и тот разлетелся на осколки, поранив нескольким беднягам пальцы. Толпа одобрительно загоготала, после чего в сторону осужденных полетели овощи, гнилые фрукты, яйца и даже камни. Среди метателей, Кевин даже узнал женщину, которая покупала у него овощи, при его одиночном выезде на рынок. Она кричала и радовалась, когда кидаемые ей головки свеклы долетали до цели, от чего Кевина охватила злость. У него появилась непреодолимое желание добраться до нее и залепить ей пощечину, а может и задушить.
Словно прочитав его преступные мысли, кто-то схватил его за локоть. Нолан обернулся и увидел между собой и Линин офицера губернаторской армии, по чьей вине он попал в темницу.
- Вот так встреча! - воскликнул солдат. - Оба моих заключенных оказались на свободе! И как это понимать?
- Бен, мы...
- Заткнись, ведьма! - сквозь зубы прошипел Бенджамин Уиллис. Его ноздри широко вздулись от перевозбуждения. Его верхняя губы была слегка приподнята, от чего он походил на злобного цепного пса. На висках его вздулись вены, а лоб пересекала глубокая вертикальная морщина. - Если мне не изменяет память, ты, ведьма, должна сейчас находиться в этой клетке, что продвигается к главной площади. А ты, - он резко повернулся к Кевину. - Ты должен гнить в камере темницы. И это очень странно, что я встретил вас здесь.
Стоило коннице проехать мимо них, Бен Уиллис вырвал их из толпы, и потащил по пока еще не сомкнувшейся тропе в сторону площади. Кевин попытался вырваться, но Бен только крепче сжал его локоть.
- Не сопротивляйся, ничтожный. Здесь полно солдат и стражников, которые не дадут тебе сбежать.
Нолан повернулся назад и принялся искать взглядом Тифа, но того уже и след простыл.
Уиллис кивнул головой нескольким солдатом в красных мундирах, что до этого так же стояли в толпе, и они поспешили к нему на помощь - двое схватили Кевина, а еще один помог Бену держать вырывающуюся Линин.
- Бен, отпусти нас, пожалуйста! - взмолилась Линин.
- Молчи, ведьма, - потребовал Уиллис, продолжая тащить Линин в сторону эшафота. - Больше твои чары на меня не действуют.
- В чем моя вина перед тобой? Чем я заслужила к себе такое отношение?!
Бен не стал отвечать на ее последний вопрос. Они подошли к эшафоту и, с помощью своих товарищей, Уиллис силой заставил Линин и Кевина подняться вверх по лестнице и встать перед удавками. Крики и пение толпы разом стихли, стоило губернатору встать из-за стола и поднять руку вверх. Солдаты прижали правые руки к груди и склонились, заставив при этом Кевина повторить за ними поклон.
- Ваше Достопочтенное Величество губернатор Милтон Сан Бир Вил Грей из ордена Лордов! - продекларировал Бенджамин Уиллис, выпрямившись, но, продолжая держать правую руку у груди. - Мне удалось поймать среди толпы этих двоих преступников против вашего правления. И это странно, ведь в эти минуты они были обязаны быть в темнице. Здесь они могли оказаться лишь в случае побега!
Толпа завыла в одном гневном порыве, и смолкла лишь с новым взмахом руки губернатора.
- В чем они обвинялись до того как сбежать из темницы? - прокричал губернатор с балкона. Несмотря на полнейшую тишину, его голос звучал еле слышно. Один из слуг, стоявший за спиной губернатора, протянул ему конусообразный предмет, в который Милтон повторил свой вопрос.
