— Ходил ли ты к посаднику?
— Ходил, государь, — отозвался Иван со вздохом.
— Что же он сказал тебе?
— Сказал, что всё обговорено, нечего к старому возвращаться. Пусть, говорит, князь живёт в Новгороде, никто его отсюда не выгонит, но ратников своих не даст. Так и сказал, нечего в пустых распрях новгородскую силу тратить.
— Вот оно как повернулось... Ладно, придёт время — и это ему вспомнится.
Вот он, этот вольный Новгород! В какую сторону хотят, в такую и воротят. Недаром у них земли поболее, чем у Москвы. Края побогаче будут и со всего Севера пушнины понабрали. Думают, золотом откупятся. Не выйдет!
— Только ты, Ванюша, у меня остался. Все меня бросили! Когда сильным был, то всем был нужен, а как мощь подрастерял, уходить стали, народец рыло в сторону воротит. Только рано они меня похоронили. Я ещё поднимусь! Смерчем над Москвой пролечу! Я заставлю их о себе вспомнить, придёт ещё мой срок! А бояр, которые меня оставили, до себя не допущу. Они за богатым жалованием тянутся. Только хватит ли им Васькиного добра? Попомните ещё меня, когда я московским государем стану. Где же это видано, чтобы на стольном граде слепец сидел! — Дмитрий задыхался от злобы. — Сами придут на Москву меня звать!
— Может, ты отобедать, государь, пожелаешь? — спросил боярин. — Ведь вторые сутки не ешь.
— Кусок в горло не идёт, — честно признался Шемяка. — Ладно, пускай несут.
Накрыли стол: птица да хлеб. Бывали времена, когда Дмитрию во дворец доставляли в бочках с Волги огромных осётров, иной раз белужьими языками объедался. Чего только на столе не стояло: и спинки осетровые, и икра красная, солонина, лебеди жареные, яблоки мочёные и вишни в патоке, потроха лебяжьи и почки заячьи, куры жареные, мясо вяленое с чесноком. Да дюжину приборов ещё сменят! А стол был таков, что и глазом не охватишь. А сейчас, подобно мужику дворовому, не в трапезной потчуют, а в подклети тесной.
Шемяка отломил хлеба. Съел его. Даже вкуса не почувствовал. Запил пивом.
— Ты бы, государь, курочку взял, — посоветовал боярин Ушатый.
Шемяка взял курицу, так же лениво откусил, пожевал.
— Пересохло что-то в горле, — пожаловался Дмитрий.
Он взял с подноса чашу с вином, чтобы запить сухой кусок, однако не удержал, и вино, заливая ему кафтан, полилось на пол.
— Что это? — захрипел князь, выплёвывая на сорочку жёлтую пену. — Что это?.. Яд?
— Государь! — подхватил Ушатый падающего князя. — Государь, что с тобой?
Шемяка силился ответить, но из горла шла густая пена.
— Победил меня Васька, — сумел разобрать Ушатый. — Перехитрил... Жаль умирать отравленным, вот если бы на сече... Неужто это ты, Ванюша... отравил? — еле выговорил князь, и глаза его закатились.
Шемяка дёрнулся — душа отлетела от тела, и князь бездыханным распластался на полу.
— Кто? Кто посмел?! — Боярин смахнул со стола блюда, которые с грохотом рассыпались на полу.
Ушатый выхватил меч и, изрыгая проклятия, бросился во двор. Дворовые люди с перепугу разбежались по закуткам.
— Где он?! Где?! — орал боярин, сокрушая мечом на своём пути перила, двери, столы. — Где он?! Убью!
Боярин ворвался в пристройку, где с женой жил повар. В сенях Ушатый стукнулся о высокий порог, остриём меча зацепился за полку, и она опрокинулась вместе с горшками, чугунками, кувшинами. Боярин ввалился в комнату, сопровождаемый дребезжанием битой посуды.
Повар сидел за столом, хлебал щи.
Лицо молодца простоватое, в веснушках, а в бороде застряли листья капусты.
— Ты отравил государя?! Говори! — Меч с силой опустился на стол, раздробив доску в щепы, одна острым концом впилась в щёку повара, да так и осталась.
Повар выдернул занозу, на щеке выступила кровь и неровной струйкой потекла по подбородку.
— Не по своей охоте... Все здесь против князя. Не нужен теперь он Новгороду. Пустой он! Сам посадник против него. Вот Василий и сговорился с ним, чтобы извести.
— Поганец! — выдохнул боярин и ткнул мечом повара.
На крики во двор выбежали новгородские караульные. Впереди шёл посадник.
— Где здесь разбойник?! Где убийца?! — кричал посадник.
Он появился так внезапно, что могло показаться, будто он ждал этого скандала, чтобы ввалиться в дом со стражей и усмирить строптивый московский двор.
