Стефан откашлялся, чтобы привлечь их внимание.
— Не знаю, где охотится Клаус, но не думаю, что найденные в лесу тела люди, которых он убил.
В новостях сказали, что это выглядело как нападения животных и — он посмотрел вниз на свои ноги, его лицо было немного смущенным.
— Я вынудил офицера полиции рассказать, что они видели.
Убийства действительна небрежны и они смахивают на атаку животных, так что это не просто легенда из-за беспокойства полиции.
— Значит, ты думаешь, что это новообращенные вампиры убили людей, а не кто-то вроде такого опытного вампира как Клаус, — подытожила Елена.
Стефан встретился глазами с Еленой и она знала, что он думает о том же, о чем она: не Дэймон. Огромная волна облегчения прошла сквозь нее.
Если Деймон пересек эту черту, если снова начал убивать людей, то она не знала, что им делать.
Она не могла представить, что они предадут его, отдадут его другим или выследят его.
Столько всего изменилось между Стефаном и Деймоном.
Елена знала, что Стефан будет защищать своего брата, предпочтя его любому другому за исключением, разве что, самой Елены.
Но до этого еще не дошло. И никогда не дойдет, ожесточенно сказала Елена самой себе.
Возможно, Деймон потерял контроль единожды без длительного причинения вреда кому-то.
С той девушкой ведь всё было в порядке. Так что это вампиры Итана, те, кого он обратил. Именно они убивают.
Мередит взглянула на неё, в её серых глазах виднелось сочувствие.
— Люди продолжают умирать, даже если Клаус и не является убийцей, — мягко сказала она.
Встрепенувшись, Елена поняла, что испытала огромное облегчение, что это не Дэймон.
К счастью, Мередит неверно истолковала реакцию Елены.
— Мы не сможем угадать, какую игру затевает Клаус, пока он не раскроет карты, — продолжила охотница.
Прядь темных волос упала ей на щеку и она заправила её обратно за ухо.
— Но мы можем поймать вампиров Витала.
Заполнение туннелей газом не сработало, мы не можем сделать больше газа до тех пор, пока у нас не будет еще больше вербены, чем сейчас.
Мы должны регулярно патрулировать, чтобы студенты были в безопасности.
Она порылась в рюкзаке и достала карту кампуса, которая аккуратно была исписана красной пастой, и проследила пальцем область на карте.
— Я отметила здесь земли, где они охотились, и, я думаю, нам стоит сосредоточить наше патрулирование в лесах и на игровых полях на краю кампуса.
Нам необходимо организовать ночные патрули, и мы должны быть уверены, что в них достаточно сильные бойцы, которые справятся с группой молодых вампиров.
— А что насчет дня? — спросила Бонни, хмурясь и дотянувшись до карты.
— У них всех есть ляпис-лазурь, да? Так что, они могут охотится в любое время.
Стефан беспокойно пошевелился на диване рядом с Еленой.
— Несмотря на то что солнце не убьет их, они будут скрываться в течение дня, — объяснил он.
— Солнечный свет неприятен вампирам даже с лазуритом. Ночь — вот естественная среда обитания для вампиров, и они не оставят её, если не вынуждены.
Елена с удивлением взглянула на него, но не проронила ни слова.
Стефан проживал с ней каждый день, спал с ней ночью.
Это тоже причиняет ему боль? Или он настолько изменился, чтобы быть рядом с ней?
— В общем, ночных патрулей будет достаточно, во всяком случае, сейчас, — сказала Мередит.
Зандер внимательно изучал карту, его блондинистая голова рядом с рыжей головой Бонни.
— Я могу организовать парней на несколько патрулей, — предложил он.
Стефан кивнул Зандеру в знак благодарности. Мередит повернулась к Елене, ее серые глаза были проницательны.
— А как насчет Деймона? — спросила она. — Мы могли бы реально использовать его.
Елена медлила. Рядом с ней Стефан откашлялся.
— Сейчас мой брат не доступен, — сказал он без всякой выразительности.
— Но я вам сообщу, если что-нибудь изменится.
Мередит поджала губы.
Елена могла представить, что творилось в голове ее подруги: Дэймон, раздражающий, но всегда здесь; прошлым летом и осенью, наконец, зарекомендовал себя как надежный союзник, для того чтобы исчезнуть, когда кампус погружается в хаос вокруг них?
Это было то, о чем думала Мередит, она ничего не сказала, только сузила глаза и глубоко вздохнула, затем спросила,
