— Лила, то, что я скажу, должно остаться между нами. Дай слово. Я подвожу Джека, не знаю, простит ли он мне. Но, по-моему, ты вправе узнать некоторые подробности.
Я вздернула подбородок и всмотрелась в его лицо.
— Давай-ка отойдем. — Алекс повернул и прошел несколько метров до торчащего у самой тропинки валуна. — Садись.
Я опустилась на землю спиной к камню. Алекс стоял надо мной, так что мне приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его лицо.
— Вчера ты спрашивала, кто убил твою мать. Этого я сказать не могу. Но могу сказать за что.
Я шумно втянула воздух. Алекс помолчал, с беспокойством глядя на меня. Я кивнула ему: продолжай.
— Твою мать убили за то, что она знала.
Я смотрела на него. Мы оба застыли.
— Не понимаю… что она знала?
Алекс перевел дыхание.
— Знаешь, кем работала твоя мама?
— Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? Консультантом.
— У кого?
— У какого-то сенатора.
— На самом деле она занималась не только этим, но и вела кое-какие расследования для службы внутренней безопасности.
— Какие? Зачем? Мама ничего не понимала в безопасности. Она была советником по экологии, по охране среды…
— О деталях не будем. Информация совершенно секретная.
Я скрипнула зубами.
— Тогда скажи, о чем можешь.
— Она узнала кое-что об одной группе… — Алекс осторожно подбирал слова, чтобы не выдать лишнего. — Получила сведения, имевшие чрезвычайное значение для правительства. Не только для правительства — для всего народа.
Теперь уже нахмурилась я.
— Похоже на сценарий плохого фильма.
Алекс прикусил губу.
— Понимаю…
Я вздернула бровь.
— Лила, дослушай, а потом будешь судить. — Я попыталась стереть с лица скепсис. — Твоя мама кое-что обнаружила. Обнаружила достаточно, чтобы люди, которых она собиралась… разоблачить, ее убили.
Слова дошли до меня только через минуту. Я играла с ними, перебирала в голове, как буквы анаграммы. В мозгу прокручивался старый список: наркотики, коррупция, организованная преступность… Все равно не складывалось. Что такого она могла узнать?
— Что она узнала? — спросила я.
— Извини, сказать не могу.
Я боялась, что если услышу эту фразу еще хоть раз, то начну бессознательно швыряться чем попало. Потом заработала рассудочная часть сознания, и сердце отозвалось ей диким стуком.
— Если маму убили за то, что она узнала… — я едва заставила себя договорить, — …как же вы с Джеком? Если вы тоже знаете… как же вы?
По губам Алекса скользнула слабая улыбка.
— За нас не беспокойся, Лила.
Я вытаращила глаза, гадая, понимает ли он сам, какую глупость сморозил.
— Вы сообщили полиции? Разве не полагается кого-то проинформировать? Может, ФБР?
Я уже не сидела, прислонившись к валуну, а стояла и орала ему в лицо:
— Если вы знаете, кто ее убил и за что, — почему к ним не обратились? Почему не передали дело профессионалам?
Алекс смотрел на меня с той же полуулыбкой. Я его не понимала.
— Лила, а мы кто, по-твоему?
Я смутилась.
— Мы с Джеком профессионалы. Мы прошли лучшую подготовку, чем полицейские и федералы. Мы лучше снаряжены, и разведка у нас лучше, чем у любого государственного органа. И все это используется, чтобы найти убийц твоей мамы.
Меня охватило недоверие. Но не успела я открыть рот для едкого замечания, как на лицо Алекса упала тень, и я увидела его по-новому, как незнакомца. Не друга детства, а лейтенанта Уэйкмена. Словно долго смотрела на картинку из точек, и вдруг изображение сложилось. Неожиданно он показался мне страшноватым — словно вырос на шесть дюймов.
— Потому вы и вступили в свою бригаду? — Теперь все складывалось.
— Да.
Ясно, почему Джек решил бросить университет.
— Все равно не понимаю, при чем тут ваша работа.
Он неловко помялся, словно я его поймала.
— Я же сказал, мы используем разведку.
— Да, который раз это слышу, но все равно не понимаю. — В моем голосе прорвалось нетерпение.
Алекс отвернулся, глядя на океан. Я решила зайти с другой стороны.
— Кто такая Саки?
— Мы хотим с ней поговорить.
— Зачем? Она связана… с теми? — Мой ум усиленно работал. Кто бы мог подумать, что Саки — такой источник знания. А с виду собственного расписания не смогла бы запомнить.
Алекс покачал головой.
