Амаранта тут же оказалась передо мной и теперь рассматривала меня, слегка наклонив голову. О чем она думает? Наверное, прикидывает, как лучше тебя убить — шепнул мерзкий голос в моей голове (возможно, это был голос разума). В горле у меня стоял ком, и я не мог произнести ни слова. Что ни говори, было страшно. Я еще помнил ее слова о сломанной шее.
Она тихо вздохнула и прикрыла глаза, как будто чем-то наслаждаясь.
— А ты неплохо пахнешь, — промурлыкала она еще более вкрадчивым голосом, чем обычно.
Она здорово напоминала мне кошку. Та же грация, те же интонации. Это была хищница до мозга костей, я отчетливо видел это во всех ее движениях. Если она захочет меня убить, у меня не будет ни единого шанса на спасение. — Мы так и будем здесь стоять? — В ее голосе послышалось нетерпение.
Похоже, она не собирается пить мою кровь прямо сейчас. Я не мог понять причину ее решения оставить меня в живых. Но мне ли копаться в мотивах ее поведения? Ведь я толком не понимал даже себя самого.
— Идем. У нас не так много времени, — с этими словами я вышел из камеры, и она пошла за мной.
По дороге я вспомнил, что отец хотел ее допросить. У меня был неплохой шанс задать ей пару вопросов на интересующие нас темы, чтобы хоть немного искупить свою вину. Я решил, что непременно спрошу ее об оборотнях, как только представится случай.
В кухне она замешкалась:
— Солнце еще не село. Я не могу выйти на улицу.
— Ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Где-то я видел старый плащ Глеба. Если ты накроешься им с головой, то сможешь добежать до леса, а там уже будет тень, — я принялся лихорадочно вспоминать, где может быть плащ.
Тем временем Амаранта сделала пару шагов в сторону коридора, и казалось, к чему-то прислушивалась. Я похолодел. Дима! В сущности, мне все равно, если она убьет меня, ведь это будет просто наказанием за совершенную мною ошибку. Но я совсем забыл о брате: его смерти я желал менее всего. И что мне было делать?
— Там кто-то есть,— скорее утверждение, чем вопрос.
Я не видел смысла лгать.
— В комнате мой младший брат. Я дал ему снотворное, и теперь он неопасен. Пожалуйста, не трогай его,— сказал я с мольбой в голосе.
Она как-то странно взглянула на меня. Что было в ее глазах? Обида? Неужели я оскорбил ее, предположив, что она может причинить Диме вред? Она была странной. Хорошая пара, с усмешкой подумал я: вампир, который не убивает людей, и охотник, который спасает вампиров.
Наконец я нашел этот чертов плащ.
— Накинь это на себя, — я протянул его Амаранте.
Глеб был высоким, даже выше меня, с моим-то ростом метр восемьдесят четыре, а Эмми была явно не выше метра шестидесяти пяти, так что плащ укрыл ее с головой.
— Готова? — спросил я.
Она кивнула, сжав зубы.
Бедная девочка, ей явно было очень страшно. Вампиры жутко боятся солнца, возможно, солнце вообще единственная вещь, которая их пугает. Но выбора не было — ждать заката слишком опасно.
Мы вышли из дома и побежали к лесу. Мне было за ней не угнаться, она бегала намного быстрее меня. Я мог бы вернуться в дом, где было относительно безопасно, но вместо этого упрямо бежал в сторону леса.
Оказавшись под кронами деревьев, я остановился. Было очень тихо. Неужели она ушла? Я почувствовал горькое разочарование. Вот и все. Наверное, мне стоило радоваться тому, что я еще жив, но я испытывал боль от того, что больше ее не увижу.
— Спасибо за плащ. Он действительно очень помог.
Я резко обернулся; она стояла справа от меня, протягивая мне плащ Глеба и улыбаясь. Ее улыбка была чудо как хороша. Я мог бы смотреть на нее вечно.
Волна эйфории накрыла меня с головой. Она не ушла. Возможно, причина в том, что она собирается убить тебя, напомнил о себе здравый смысл. Я внимательно посмотрел на нее. Нет, сказал я здравому смыслу, не собирается. Теперь это было для меня так же очевидно, как и то, что мне будет страшно не хватать ее, когда она уйдет.
Я забрал плащ. Мои пальцы слегка коснулись ее, и она тут же отдернула руку. Но ощущение все равно было приятным, хоть и мимолетным. Ее кожа все еще была теплой.
Тут я вспомнил о своем намерении расспросить ее об оборотнях. Меньше всего мне сейчас хотелось об этом думать, но другой возможности наверняка не представится. Поэтому я заговорил с ней о стае.
