Задумавшись, я не заметил, что город неожиданно закончился, и наша старая машина медленно ползет по склону в сторону дома Глеба.
Я любил наше старенькое авто. Это был «Мерседес ДО 107», 1989 года выпуска. Он был всего на три года моложе меня, но это не мешало ему быть отличной машиной. Отец его обожал; иногда я даже думал, что он любит его больше, чем нас. Автомобиль заменил нам дом. В этой машине мы жили, ели, спали — в общем, это была единственная собственность, принадлежавшая нашей семье. «Мерседес» был черного цвета, без следа коррозии на гладких сверкающих боках. Не машина, а мечта. В нем мы проехали половину страны, и он работал так же хорошо, как в свой первый день. Наверное, потому, что отец неплохо разбирался в механике и посвящал машине все свое свободное время.
Как и большинство местных, Глеб жил за пределами города. Дома тут были разбросаны по округе в радиусе десятка километров. Достаточно далеко друг от друга, чтобы не успеть прийти на помощь в случае беды. Может, причина их выбора в этом?
Дом Глеба неожиданно появился из-за поворота. Добротное, старое одноэтажное строение. Насколько я помню, в нем было восемь комнат: кухня, совмещенный санузел, главная комната и пять спален. У Глеба часто бывали гости, и их надо было где-то размещать. Небогато, конечно, но наша семья не имела и этого.
Снаружи дом производил убогое впечатление, но оно было обманчивым: под домом находились катакомбы, вырытые еще предками Глеба. Он был, что называется, потомственным охотником. В этих пещерах его дед и отец, а теперь и сам Глеб держали, а после и убивали тварей. Должен вам сказать, что катакомбы производили жуткое впечатление.
Глеб Корнеев стоял на пороге и махал нам рукой. Это был высокий, плотно сбитый человек. Чувствовалось, что прожитые годы закалили его. Несмотря на седые волосы, нельзя было уверенно сказать, сколько ему лет. Выправкой Глеб напоминал мне морского капитана в отставке. Я посмотрел на отца. Он определенно был рад встрече. Может, я зря волнуюсь? И все же Глеб, зовущий на помощь, — это, как минимум, странно.
Мы остановились около дома, и Виктор первым вышел из машины.
— Рад снова видеть тебя, дружище, — отец сердечно обнял старого друга. — Мальчики, возьмите багаж, — бросил он, прежде чем войти в дом.
— Вот так всегда. Возьмите багаж, не трогайте мой пистолет, нет, мы не едем на Черное море, — слушая ворчание Димы вполуха, я посмотрел на лес, который окружал дом со всех сторон.
По спине побежали мурашки. Могу поклясться, кто-то смотрел на нас из-под крон деревьев. Эй Влад, дружок, да у тебя сдают нервы. Может, выпьешь успокаивающего чая с ромашкой? Я усмехнулся своим мыслям, взял чемодан и побрел в дом.
Там почти ничего не изменилось с нашего прошлого приезда. Охотники вообще непривередливы в быту. Левая дверь из небольшой прихожей вела в кухню, а прямо передо мной был вход в гостиную. Виктор и Глеб свернули налево. Пока мы с братом разгружали багаж, они о чем-то шептались на кухне.
Гостиная была довольно уютной. Посреди комнаты находился большой диван с единственным креслом, перед ним стоял низкий журнальный столик, на котором громоздилась кипа старых газет. На стене висела плазменная панель. Димка даже присвистнул от восторга, увидев ее, — он обожал смотреть телевизор, причем ему было абсолютно все равно, что именно показывают. Я тоже был немного удивлен, откуда у Глеба такая роскошь, я думал, он не любит современную технику.
Моя комната была за первой дверью слева. Спальня выглядела по-спартански: единственное окно, кровать, тумба с настольной лампой, платяной шкаф. Вот, собственно, и все убранство, но мне и этого было более чем достаточно. Я не стал заглядывать в остальные спальни; насколько я помнил по прошлому посещению, все они выглядели примерно одинаково.
Где-то минут через десять я почти разобрал свой гардероб. Видимо, мы с братом справлялись с заданием примерно в одном темпе, потому что, как только я повесил последнюю рубашку в шкаф, он вошел в мою комнату.
— Как думаешь, это серьезно? — спросил он прямо с порога. — Дима выглядел обеспокоенным. — Глеб позвал нас, и это немного меня напрягает.
