— Ну, есть у меня пара знакомых старушек, подруги матери. Они меня с детства знают. Можно к кой кому из них обратиться.
Дожидаясь, пока придет его очередь, Юрий подошел к окну, и увидел самое неприятное заведение города — местный морг. Около него стояли две большие толпы народу. Приглядевшись, Юрий понял, что одна толпа состоит из цыган, а значит, это родственники Рубежанских, а вот вторая могла принадлежать Пахарям и его родственникам. Такой вывод Астафьев сделал еще и оттого, что увидел неподалеку, на пределе видимости, золотистую "девяносто девятую", машину Алексея Шаврина, на которой и сам Астафьев ездил не однократно.
"Что-то он больно близко к ним к ним подобрался", — подумал он. — "Как бы такую слежку наши Пахари не засекли".
Он не подозревал, что еще полчаса назад Михаил Пахарь позвонил Славке, и сказал: — Слушай, похоже, менты меня пасут в открытую. Ты в ближайшее время у нас не появляйся. И папочка пусть забудет, что у него есть такие родственники.
— Но как же, нужно же попрощаться с Витькой? — растерялся Славка.
— Приезжай ночью, и со стороны переулка.
— Хорошо, я попробую. Боюсь, только Наташка не поймет меня.
— Когда ты только научишься обращаться с этими бабами! "Не поймет!", — передразнил он брата. — Кто ее спрашивает-то? Баба, она и есть баба. Она должна делать то, что ты ей скажешь.
Оглядевшись по сторонам, Пахарь напрямую направился к приметной "девяносто девятой" золотого цвета. Когда он подошел, шофер за рулем машины спал. Шаврин не притворялся, он действительно, настолько вымотался за эти дни, что просто уснул. Поэтому, когда раздался стук, и в окне он увидел суровое лицо человека, за которым был должен следить, то Алексей даже вздрогнул от неожиданности.
— Слышь, братан, закурить не найдется? — спросил Пахарь.
— Найдется, — Шаврин полез в карман, достал сигареты.
— А ты тоже, что ли, тело ждешь? — спросил его, закурив, Михаил.
— Да нет, товарища. У того тут кто-то лежит, и давно уже, — Алексей сочинял на ходу.
— Что так? — допытывал Пахарь.
— Документы потеряли, а без них его им не отдают.
Опер даже взмок, стараясь придумать что-то еще, но тут в зеркале заднего вида он увидел монументальную фигуру Паши Зудова. Тот шел сменить его, и тоже ошалел, увидев, что человек, за которым они приставлены следить, разговаривает с его напарником. Но сворачивать в сторону было поздно, поэтому он подошел, и, открыв дверь, сел рядом с Шавриным.
— Ну, что, все, сделал? Поехали? — спросил тот.
— Поехали, — согласился Павел, — сказали через два часа подойти.
Они едва завернули за угол, как запиликал мобильник Зудова. Это звонил Астафьев.
— Парни, я все видел, и советую вам забыть о слежке, и ехать домой, отсыпаться.
Зудов начал вертеть головой по сторонам, надеясь увидеть звонившего.
— Юр, но если начальство узнает про это, то нас же вздрючат по полной программе, — признался он.
— А так вы окончательно засыплетесь, и сорвете все расследование. Я тут придумал кое-что для него, так что, не волнуйтесь.
Юрий сунул мобильник в карман, и как раз Ольга позвала его: — Юра, иди, сюда, твоя очередь.
Увидев, кто к ней пришел, доктор, симпатичная «старушка», лет тридцати, с темно русыми волосами, сняла очки в толстой оправе, и, высоко подняв брови, со смешком спросила: — Боже мой, кого я вижу! Сам Юрий Астафьев к нам прибыл. Никак приболел?
— Никак нет, доктор, проблемы глубже.
— Что, неужели импотенция?
Юрий торопливо выдал очередь плевков через левое плечо, и мелко постучал по крышке стола.
— Не говори такие ужасные слова, Нина. Вот, — он показал рукой на свою щеку, — бандитская пуля.
Доктор зашлась от смеха.
— Ой, Юрка, ну ты юморист!
— Нет, чего смешного? — обиделся Юрий. — В самом деле, бандитская пуля. Какая-то сволочь выстрелила вчера вечером из пистолета. Запись есть в журнале приемного отделения, можешь запросить.
Она подошла, начала отдирать пластырь. Юрий чуть вскрикнул.
— О, теперь я верю, что это действительно бандитская пуля, — сказала она, рассматривая то, что скрывал пластырь. — Через пару недель у тебя будет на этом месте такой симпатичный, мужественный шрамик. Женщины будут просто тащиться от него.
