Охота на выбивание - страница 77

Хозяин дома занимался все тем же, чем и в прошлый раз, но визг съедаемого наждаком металла не показался сегодня майору уже таким неприятным. Инвалид в этот раз работал не над ножом, в над каким-то затейливым узором из нержавейки. Кроме него в этот раз дома была и женщина лет сорока, полная, с круглым, добродушным лицом. Она возилась около плиты, и за шумом наждака не услышала скрип входной двери.

— А-а, наша милиция, как всегда начеку, — увидев гостя, протянул художник, — ты проходи, я сейчас.

Пару минут он еще провозился со своим визгучим металлом, а когда отключил наждак, и начал рассматривать на свое произведение, то Андрей понял, что это была полированная роза из листовой нержавейки.

— Это куда это такая розочка пойдет? — не удержался и спросил Колодников.

— На оклад иконе. Попросили сделать для нашей Никольской церкви. Там есть очень старинная икона, вот служители захотели сделать ей оклад.

— Понятно. Красивая работа, — похвалил Андрей, а потом перешел к делу. — Ну, а как вы, то, что мне обещали, сделали?

Павлов отложил в сторону свое произведение, отъехал к другому столу, из ящичка достал листок бумаги, и протянул его Андрею.

— Вот, кажется, всех упомнил. Память хоть и стала в последнее подводить, но в этот раз упомнил всех, — повторил он.

В списке были фамилии двадцати одного человека. Против большинства из них было подписано, «номер», и Андрей понял, что эти свои ножи зарегистрировали. Не было таких отметок только у четверых. Быстро пробежав по списку глазами, Андрей кивнул головой.

— Хорошо. Только вот это кто, не пойму: друг Семена Мордвинова?

— Да, черт его знает. Семен его как-то приволок с собой, тоже, сказал, афганец. Фамилию его не помню, он сказал, но она как-то пролетела, — афганец махнул рукой мимо уха. — Тот как увидел этот мой нож, сразу загорелся, сказал что охотник, и купил его. А я и имени его не запомнил, мы тогда поддали крепко, это пятнадцатого февраля, в том году. Начали еще днем, на кладбище, а ночью уже Семен приперся ко мне с этим мужиком. Я тогда три ножа делал на заказ, лишнего у меня не было. Потом уж его делал, там из остатков, и рога кончились, и металла остатки были. Но уж очень тогда этот парень пристал. Все рассказывал, какой он охотник, где-то он у себя в Казахстане, или в Киргизии все охотился. Жаловался, что нож его боевой, с Афгана еще, на таможне отобрали. Надоел он мне, махнул рукой, бери! Тот сразу вытащил деньги и отдал.

— А хотя бы имя его не помните?

— Нет, нарезались мы тогда до поросячьего визга.

— Это когда ты с коляски упал, и руку сломал? — вмешалась в разговор давно подошедшая к ним женщина.

— Ну да, — Александр поморщился.

— Ой, я тогда чуть не убила его! — обратилась к Андрею женщина. — Прихожу с ночной смены, а этот лежит пьяный, на полу. Начала поднимать, а он орет от боли, страх! Хорошо, рука ровно срослась, а так бы кому ты был нужен?

— Ну, срослась же, действует!

— Ага, только два месяца тогда на мою зарплату и жили. Я думала, сдохнем с голода. Ему же еще куча лекарств нужно, — пояснила женщина Андрею, — вся его пенсия на них уходит. А так руки бы поуродовал, и все, хана! Я бы тогда тебя точно к церкви бы с утра отвозила, а потом вечером бы забирала.

— Ну, ладно тебе меня пилить, Лидка! — он со злостью бросил свою железную розу на стол. — Я все, бросил пить! А тебе, сколько денег не зарабатывай, тебе все мало!

— Как это ты бросил, когда вчера нарезался как свинья?!

— Я вчера поминки справлял. Я же тебе говорил.

— По кому это?

— По своему брату афганцу, которого моим ножичком зарезали.

Лида махнула рукой.

— Нашел по чему плакать, все вы, афганцы, алкашня и никуда не нужные люди, сломанные. Одним алкашом больше, одним меньше — какая разница.

— Александр, ну вы хотя бы вспомните, как его бы звали, этого незнакомца? — вмешался в разговор супругов Колодников. Тот наморщился, потом замотал своей волосатой головой.

— Нет, пробовал вспоминать, бесполезно. Помню только так, чисто внешне.

— И какой он был из себя?

— Рослый такой, с усами. Все щеголял, что он из спецназа, прошел не только Афган, но и в Сирии был, в Сомали.