В отделе Астафьев появился в половине одиннадцатого, и сразу направился к кабинету начальника. К его радости Пучкова вызвал к себе генерал, так что, вздрючка по поводу его поведения на охоте откладывалась. После этого он уже со спокойной душой направился к себе в отдел. А там работа навалилась на него с такой силой, что Юрий потерял счет времени. В третьем часу дня Юрий возвращался от начальника криминальной милиции, и в коридоре столкнулся с Малиновской. Та так же выглядела предельно озабоченной, в руках был огромный пакет.
— Как дела, куда летишь? — спросил Юрий.
— Зотова закрыли на месяц, — с ходу сообщила Ольга.
— Да ты что! — восхитился Юрий. — А кто был судьей? Этот, его «друг», Соболев.
— Нет, Селезнева.
— Как, трудно было это сделать? — полюбопытствовал Юрий.
— Да нет, за два часа управились. Кудимов там хорошо поработал, убедил ее. Император как икру не метал, как ни пыхтел его защитник, ничего в оправдание наскрести они не смогли.
— А ты куда сейчас?
— Да, вот, — она качнула пакетом, — вещи вашего Императора, несу криминалистам на предмет обнаружения крови Сомова.
— Почему именно Сомова?
— Если Зотов вырезал из его груди пулю, то он буквально пропитался его кровью.
— Логично, — согласился Юрий. — Хотя и Максимов там в такой луже крови плавал. А он то сам сейчас в чем одет?
— Да дали ему там, в ИВС что нашли. Вера его круто кинула, тот, как ни орал на нее по телефону, но она все равно ничего ему не привезла.
— Во дает! — восхитился Юрий. — Что значит, женщина обиделась навсегда.
— Как там моя машинка? — спросила Ольга. — Ждать мне приятных известий, или нет?
— Будет она, скоро будет.
— И когда скоро? — настаивала Ольга.
— В обозримом будущем. А если конкретно, то сегодня.
Ольга отрицательно покачала головой.
— Хорошо бы, но если честно, то как-то не сильно вериться. Я раз работала по делу об угонщиках. Так муторно. У них этот конвейер так здорово отлажен. Ну, ладно, я побежала.
В четыре вечера к Астафьеву в кабинет зашел Пчельник. Улыбнувшись, он положил на стол Юрия ключ от машины.
— Готово, гражданин начальник. Мы свое слово держим.
— Ничего там не перепутали? — спросил Юрий. — А то еще поставите мотор от «Мерседеса». Взлетит девка на полном газу.
— Не бойся, будет бегать лучше обычного, — успокоил Леонид.
Он плюхнулся на стул и, в своей привычной, развязанной манере, спросил: — А что, Юрий Андреевич, правда, что там на меня досье такое большое, что вдвоем его уже не унести?
Юрий поднял глаза от бумаги, и холодно спросил: — Леонид Иванович, ты машину пригнал?
— Ну, пригнал? — не понял тот.
— Значит — свободен. И советую больше так не делать.
Пчельник пожал плечами, поднялся.
— Ну, как хочешь. А то я бы дорого дал, чтобы взглянуть на свое дело. Очень дорого.
Астафьев усмехнулся.
— Могу сделать. Только в ИВС, для предварительного ознакомления перед судебным разбирательством.
— А, нет, это не надо! Ну, как знаешь, — Пчельник зло усмехнулся. — Я думал, мы найдем общий язык.
— Да, язык то у нас один, общий, русский. Только мы с тобой такие разные. И советую больше не щеголять своим милицейским прошлым. По мне, так таких как ты надо отстреливать без лицензии, у первой стенки.
— Не тебе судить, парень. У тебя еще молоко на губах не обсохло.
Юрий поднялся, и чисто русским языком сказал все, что он думает о владельце автосервиса, о его нетрадиционной сексуально ориентации, и что бы он сделал с ним, если бы была его воля.
Пчельник, хлопнув дверью, ушел, а Юрий сразу взялся за телефон. Ольги в прокуратуре не оказалось, секретарь сказала, она в ИВС проводит допрос Зотова. Немного подумав, Астафьев отправился туда, благо был и повод, нужно было допросить одного из задержанных по делу о разбое, которое вел сам Юрий.
