— Может, не хотел, чтобы на него подумали? — неуверенно высказался Шаврин. — А то сгорает машина, явный поджог, а алабай даже не гавкнул при этом. Странно как-то.
— Все может быть, — согласился Юрий.
Тут в общую картину внес свои штрихи и Колодников.
— Кроме того, я сам заходил к тому мастеру по ножам, показал фотографии Пахаря, и он тоже, сразу его узнал. Именно ему он подарил точно такой нож, как, тот, что нашли на берегу реки. И имя он тоже вспомнил, Михаил.
— Нужно его брать, — заявила Ольга. — Я считаю, что фактов для этого вполне достаточно.
Но Юрий был недоволен.
— Фактов да, много, но мне не ясно главное.
— Что же у нас главное? — спросила Ольга.
— А ты будто не знаешь? Главное, зачем он убивал в «Дубках»? Зачем он задушил Суконина? Если его кто-то нанял, то кто? Васин? Демченко? Оба они? Зачем это ему было нужно? Нужно бы еще немножко подтянуть факты.
Юрий обернулся к Зудову.
— Слушай, Пашка, у тебя тот крутой оператор на месте?
— Фокин? Не знаю, сейчас позвоню.
Зудов ушел, и вернулся с положительным ответом.
Через десять минут все трое, Ольга, Павел и Астафьев, были у Алексея Фокина в гостях.
— Так, чем вы меня сегодня озадачить хотите? — спросил мастер.
— Да вот, есть запись, но очень короткая. Надо бы ее остановить, и рассмотреть лица. Можно это сделать? — попросил Юрий.
— Не проблема. Сначала мы перекинем все изображение на компьютер, запишем его на диск.
Он минут десять манипулировал с кассетой и своим компьютером, потом махнул рукой на экран.
— Готово!
— Так, и кто у нас тут? — Астафьев вглядывался в хохочущие лица охотников.-
— Васин, это у нас. Это Юра, царствие ему небесное. А это Максимов. А еще есть? — спросил Юрий.
— Конечно.
Мастер щелкнул мышкой, и появился другой кадр.
— А, вот Сомов стал виден, — обрадовалась Ольга. — Вот он, сбоку стоит.
— А это то кто? — Юрий ткнул пальцев в цент экрана. Самой главной фигурой этих съемок был толстый, краснолицый мужчина с белесыми ресницами над маленькими, поросячьими глазками. Да и в остальном мужчина был далеко не красавец. Рот узкий, а второй подбородок ложился на грудь. На голове толстяка была тирольская шляпа с пером, а на груди — ружье.
— Ну-ка, еще, дальше, — попросил Астафьев.
Хозяин послушно сменил кадр.
— Что-то хохочут все тут, — определил Павел.
— Да, им очень весело, — Ольга обернулась к режиссеру. — А со звуком можно что-нибудь сделать?
— Надо, так сделаем.
Фокин снова полез в настройки, и в следующий раз изображение пошло со звуком. Сначала это был какой-то хаос из смеха, возгласов, звяканья металла. Потом он убрал изображение и начал регулировать что-то микшерским пультом. Постепенно начали выделяться какие-то слова.
— Ну, сказал! — отчетливо донеслось до ушей собравшихся в студии.
Потом был отчетливо слышан смех, и в самом конце, они вдруг услышали вполне отчетливо: — Зер гут!
— Зер гут? — повторил Юрий, и взглянул на остальных. — Мне послышалось, или нет?
— Нет, я тоже слышала, — подтвердила Ольга. — Именно: "Зер гут".
— Выходит, этот краснолицый мужик — немец, — подвел итог Павел.
— Да, это сюрприз, — признала Ольга.
— И кто нам скажет, что это за немец? — недоумевал Павел.
— Да, кто есть в кадре, тот и скажет, — не понял Фокин.
— А кто тут есть? Зотова тут нет, остальные, большей частью мертвы. А этих спрашивать нельзя, все подозреваемые.
— Одно могу сказать точно, — заявил хозяин студии. — Это все было год назад, в сентябре.
— Эх, ты, черт, а на цифры то я не посмотрел, — засмеялся Павел.
— Я, кажется, знаю, кто нам может что-то про это подсказать, — решил Юрий, а потом попросил: — Покажете нам еще раз все это покадрово.
Оператор вернул картинку обратно на экран. Они просмотрели одну картинку, вторую, третью. Потом они пошли заново.
— Стой! — вскрикнул Юрий. — Верни предыдущий кадр.
Он всмотрелся на экран, и ткнул пальцем в низ экрана.
— А это откуда такой кадр?
— А там, вы, наверное, видели мельтешение, как бывает при переходе с одной записи, на другую. Так вот, это, похоже, кадр из предыдущей съемки, или последующей. Там есть такой участок, который записывается при первой съемке, а потом есть место только между включением прокрутки, и записи. А то, что осталось, так и остается. Ну, там буквально кадр, может, два.
